очень нудно 
46 
Он остановился на этой мысли, стараясь взвесить все «за» и «против». Пойдя на это, он может сохранить свое инкогнито. А анонимность – это только плюс. Да, возможно, это наиболее удачный выход. Он сможет приободрить ее, поднять ей настроение, сам при этом оставаясь в тени, и не поставит Селию в трудное положение. Быстро – пока не успел передумать – Энтони отпер ключом письменный стол. Почему-то воровато озираясь по сторонам, он вынул лист бумаги и открыл чернильницу.
Окунув перо в чернильницу, он помедлил немного. Что ей написать? Что-то сердечное, лестное. Нужно выразить свое восхищение, однако тут важно не перестараться, не перегнуть палку, не изъясняться слишком пылко. Написать что-то романтичное, трогающее сердце. Но при этом оставляющее для него возможность пойти на попятную – на тот случай, если она обидится. Что-то такое, чтобы Селия никогда в жизни не догадалась, что это мог написать он. Энтони тяжело вздохнул. Надо быть болваном, чтобы решиться на такое. Однако Энтони решился и стал писать послание.
Глава 10
Селия проснулась еще до рассвета, но ей не хотелось подниматься с постели – даже когда в комнату вошла горничная. Ночью Селии приснились похороны Берти и безутешные рыдания графа Лансборо. Она проснулась в слезах. Ей надоело все время печалиться и грустить. Селия понимала, что лорд Лансборо написал ей не для того, чтобы ее расстроить, но это ее не утешало, ей стало только хуже. Она дома, в Кенте, окруженная любящей родней и друзьями, а лорд Лансборо совершенно один в своем поместье, и с каждым днем здоровье его ухудшается.
– Доброе утро, мадам, – удивленно прошептала Aгнес, войдя в комнату с кувшином теплой воды. – Надеюсь, вы не слишком заждались меня.
– Нет, совсем нет.
– Мне уйти?
– Нет, – сказала Селия. Не может же она весь день проваляться в постели. – Я сейчас встану. – Агнес присела в реверансе, кивнула и выскользнула из комнаты.
Через некоторое время она вернулась с подносом, на котором был завтрак, и Селия заставила себя подняться. Если она весь день проведет в постели, ее мать будет волноваться. Селии на мгновение захотелось либо пойти на рыбалку, как сказал мистер Хэмилтон, либо на прогулку, либо просто спокойно сидеть в комнате и читать. Сегодня у нее не было ни малейшего желания веселиться.
Агнес вручила ей поднос, и Селия равнодушно стала смотреть на то, что лежало на тарелках. Но даже испеченные кухаркой нежные маленькие кексы с апельсиновым мармеладом не возбудили у нее аппетит. Селия взяла с подноса чашку с чаем и с удивлением обнаружила под блюдцем свернутый листок бумаги.
– Что это, Агнес? – спросила Селия, взяв в руки листок.
Горничная, которая в этот момент раздвигала шторы, с недоумением посмотрела на Селию.
– Не знаю, миледи. Это лежало на кухне, на бумаге было написано ваше имя. Кухарка сказала, что я должна принести это вам.
Слегка заинтригованная, Селия распечатала конверт и развернула письмо. По мере того как она читала, ее удивление росло.
– Агнес, кухарка сказала, кто именно это прислал?
Агнес покачала головой:
– Нет, мадам.
Селия перечитала письмо.
– Ступай спроси ее.
– Простите, мадам?
– Ступай на кухню и спроси кухарку, кто это прислал, – повторила Селия.
Агнес торопливо присела в реверансе.
– Слушаюсь, мадам. – Девушка тороплива вышла.
Селия отложила письмо. Как странно! Кто-то послал ей любовную записку без подписи. Было время, когда этот факт привел бы Селию в состояние душевного волнения. Сейчас, разумеется, она стала старше и мудрее и перестала верить подобной чепухе. Скорее всего это чья-то жалкая попытка расшевелить ее, немного встряхнуть, заставить почувствовать себя лучше. Селия не удивилась бы, узнав, что это дело рук ее матери. Надо немедленно положить этому конец. Вернулась Агнес.
– Кухарка ничего не знает, мадам, – сказала она, опустив голову. – Кто-то оставил письмо на кухне ночью. Никто не видел, кто именно.
– Понятно. – Селия погладила рукой странную записку. – Сегодня утром надену голубое полосатое платье.
Агнес поспешила достать платье из гардероба, а Селия вскочила на ноги. Он схватила записку с подноса и подошла к камину. Огонь не был разожжен, но угли еще слабо тлели. Селия помешала их кочергой, пока не воспламенился краешек бумаги. Когда листок сгорел дотла, она отвернулась.
Тем не менее она целый день гадала, кто мог послать эту записку. Почерк ей не был знаком, но это ничего не значит.
46 
