очень нудно 
48 
Пристально глядя на нее, он опустился на колени и склонился над ней.
— Наверное где-нибудь глубоко за корсажем? — Его всегда удивляло, что такие вещи заставляли ее краснеть. Он был уверен, что девичья застенчивость тут ни при чем, и терялся в догадках.
— Вы покажете мне ее, Аманда? — тихо спросил он. — Можно мне подержать ее в руках, согретую на вашей груди?
Боже, почему она становилась такой слабой, будто бескостной, когда он смотрел на нее так? Почему вся она начинала трепетать, как лист на ветру? Сами собой, ее руки прижались к груди, но он отвел их в сторону.
— Нет. Дайте мне сделать это. Я хочу сам отыскать ее.
Одну за другой его ловкие пальцы расстегивали маленькие перламутровые пуговички на ее блузке, а глаза неотрывно смотрели на нее. И когда лишь кружевная сорочка скрывала ее груди с розовыми сосками, он мягко заставил ее опуститься на траву.
Легчайшими прикосновениями, медленно, будто желая растянуть эти мгновения, он расстегивал кружева, но вдруг не в силах сдерживаться, сдернул сорочку, обнажив наконец ее груди. И там, на левой лежала монетка, поднимаясь и опускаясь в такт ее частому дыханию.
Его дыхание обжигало ей грудь, заставляя ее напрягаться еще больше, как бы прося его прикосновения.
— О, пожалуйста, — простонала она, обняв руками его голову и плотнее прижав его губы к своей груди. — Пожалуйста…
Она громко вздохнула, когда его горячий влажный рот достиг своей цели, и он, обхватив сосок губами, стал погружать его все глубже и глубже в горячий рот. Мир закружился вокруг нее, дыхание ее участилось, и ей хотелось теперь только сильнее прижаться к нему. Его руки гладили ее живот, бедра, и он чувствовал, как бьется ее сердце, когда он нежно ласкал ее губы.
Аманда могла бы поклясться, что не поняла, как случилось, что его рубашка оказалась расстегнутой, и когда он подался вперед, и его губы впились в ее рот, у нее вырвался сладостный крик от прикосновения его груди к ее возбужденным соскам.
Их губы слились. У нее перехватило дыхание, когда его язык вошел в ее рот, а жесткий торс опустился на нее, сдавливая груди. Рукой он гладил ее бедра, поднимаясь все выше и выше. И вдруг она почувствовала его член — жесткий и твердый, упершийся в ее ногу.
Никогда еще мужчина не прикасался к ней так. Никогда раньше она не позволяла этого. Но в ее отуманенном любовью рассудке не возникло мысли остановить его. Голова у нее кружилась, сердце стучало.
— Нет, нам не следует, — бормотала она, уворачиваясь от его рта, в то время как ее руки нежно сплетали его жесткие волосы. Он успокоил ее долгими, пьянящими поцелуями, и когда она снова сдалась, пальцы его проникли в нее.
Он удивился, ощутив препятствие, и был поражен, когда ее тело напряглось и начало содрогаться в спазмах острого наслаждения, и она, неистово обняв его, испустила крик.
Когда она лежала, раскинувшись под ним и все еще будто покачиваясь на волнах, он приподнялся.
— У тебя слишком долго не было мужчины, дорогая. От одного моего прикосновения ты взорвалась, точно китайская петарда.
Его оскорбительные слова донеслись до нее будто сквозь сладкий сон, прервав его?
— Сволочь! — прошипела она, оттолкнув его так внезапно, что он упал на траву около ее ног.
На лице ее пылали ярость и унижение, когда она поспешно отползла в сторону. Она лягнула его, когда он попытался поймать ее за ногу.
— Не смей притрагиваться ко мне, ты, свинья! Ты гадкий, мерзкий ублюдок!
— Что, черт побери, с тобой случилось?! — вскричал он, вскочив на ноги. Его руки были сжаты в кулаки. — Что это еще за игра? Ты получила удовольствие, а меня хочешь лишить его? Кажется так?
— Ты законченный осел! Катись на свой поезд, мистер Гарднер, пока я не всыпала тебе как следует!
— Если кто и заслуживает хорошей взбучки, так это ты, Аманда. И когда-нибудь ты ее получишь. Это я тебе обещаю. Однако сейчас не время для этого. — Он взглянул на часы и добавил едко: — Я уже и так потерял слишком много времени.
Гневно фыркнув, она повернулась к нему спиной и пошла прочь, забыв надеть туфли. Грэнт глядел ей вслед, качая головой и пытаясь понять, что же он сделал не так, в тот самый момент, когда им, казалось, было так хорошо.
Что-то, сверкнув на солнце, привлекло его внимание. И когда он нагнулся, то обнаружил в примятой траве ту самую ее счастливую монетку.
«До следующего раза, Аманда, моя ненаглядная, непредсказуемая мегера, — подумал он, опуская монету в карман. — Что ты предпримешь, чтобы вернуть ее?»
48 
