227 
«Предатели»— это слово вертелось у Джины в голове, когда она лучезарно улыбнулась журналистке и с ходу завела:
— На самом деле я человек скромный. Маленький домик, куча детишек и хороший муж — больше мне ничего в жизни не нужно.
— А как насчет Росса Конти?
Ледяным тоном:
— Кого?
На Джоше Спиде были плавки-бикини, которые ничего не оставляли воображению.
— Гм-м, — произнесла Карен, которая, прежде чем выбраться из кабинки, раскуривала с ним сигаретку с марихуаной. — Явно любишь выставлять на обозрение все свои прелести.
— Пусть глазеют, раз есть на что. «Групи» тут же кончит, если меня завидит, даже с двадцати ярдов, — зашелся он смехом.
Она улыбнулась. От Джоша со смеху умрут Джордж с Памелой и их компания доисторических ящеров.
Держась за руки, они вышли из кабинки. Инстинктивно остановились, понимая, что туристам надо дать насладиться зрелищем. Потом Джош завопил: «Первой лезет цаца!»— и, как ненормальный размахивая руками и ногами, плюхнулся в бассейн.
Карен снисходительно улыбнулась. Что за прелесть оказаться наконец — для разнообразия — с человеком, который умеет повеселиться! Она чинно подошла к бассейну — с той стороны, где поглубже, — и грациозно нырнула.
— Ко мне, телочка! — заорал Джош, костлявыми ногами, как ножницами, обхватив ее за талию. — Слышь, — шепнул он, — дай-ка я ногой залезу тебе в штанишки и пошурую там большим пальцем.
— Не здесь, Джош, — сипло хихикнула Карен.
— А чего? — не сдавался он. — Думаешь, эта компашка задавак никогда большого пальца не видела?
В отель «Беверли-Хиллз», куда она записалась на два часа дня в дамский салон, Элейн приехала вовремя. Была в бледно-голубой шелковой рубашке, белых полотняных брюках и темных очках.
— Миссис Конти! — воскликнула парикмахерша, к которой Элейн всегда ходила. — Вы потрясающе выглядите! Где-нибудь отдыхали?
Она неопределенно кивнула:
— Вроде того.
— На Гавайях?
— Не совсем.
— Где бы вы там ни были, а отдых явно пошел вам на пользу.
Загар вам очень клипу.
— Если вы что-нибудь изобретете с моими волосами, он будет мне еще больше к лицу.
Оливер Истерн закончил деловой ленч в кафе «У Наты и Ала»и заторопился на поздний деловой ленч в отель «Беверли-Хиллз».
Дня просто ни на что не хватало. Но у Оливера была своя философия. Никогда не давай сорваться с крючка тому, кто может вложить деньги в твой фильм. Даже если ради этого придется сдохнуть от обжорства.
Вулфи Швайкер не имел привычки подбирать мальчишек на улице. Незачем было. Сексуальные аппетиты его не отличались чрезмерностью, и вечеринок, которые они раз в месяц устраивали в дружеском кругу, более чем хватало, чтобы удовлетворить все его нужды. Поэтому, когда он увидел Рокки, лениво прислонившегося к столбу у автобусной остановки на бульваре Сансет, у него и в мыслях не было сажать его к себе.
Но серебристый «Мерседес» принял решение за него. Машина замедлила ход, белокурый малыш подскочил и в два счета забрался внутрь.
Вулфи с опаской огляделся: не заметил ли кто? Очевидно, нет. Он побыстрее отъехал.
«Как же я привезу мальчишку к себе? — думал он. — Что подумает прислуга?»В собственном доме он никогда не занимался ничем предосудительным.
А выбор-то невелик. Мотель? Баня? По таким местам он особо не шастает.
— Куда едем? — спросил мальчишка, когда «Мерседес» свернул с бульвара Сансет и устремился к холмам.
— Ко мне домой, — твердо сказал Вулфи.
Черт с ней, с прислугой!
Новость распространялась с быстротой степного пожара.
Худые вести мчатся быстрее хороших.
Отель «Беверли-Хиллз»— отменный рассадник слухов. Катастрофа на Анджело-драйв — сама по себе не событие. Но вот катастрофа, в которую попал Росс Конти в своем «Роллсе», — событие.
— Он тяжело ранен.
— На всю жизнь останется калекой.
— Погиб.
Переходя из уст в уста, история звучала по-разному. Как легко приукрасить, извратить, передернуть!
Джине Джермейн сказал об этом краснорожий агент по рекламе, который завис над ее столиком, словно нервный фламинго. Его версия — «в серьезном состоянии».
— Какой ужас! — заволновалась она, опустила глаза и позволила своей нижней губке трогательно задрожать.
— Может, забудем об интервью? — с сочувствием спросила журналистка.
Джина быстренько оклемалась. Подняла глаза, а губы ее тронула вымученная улыбка.
227 
