236 
На лице никаких, но в душе…
Она думала о Бадди. Таком красивом и полном жизни. А потом подумала об Ангель. Девочка — просто прелесть. Милая, добрая и неподдельно хорошая, Сейди ее обожала. И это взаимно.
Ангель со дня на день должна была родить. Сейди про себя улыбалась. Я стану бабушкой, думал она, только никто, кроме меня, этого не знает. Знал бы Росс, его бы удар хватил.
Росс Конти дедушка.
Только он никогда не узнает. Потому что в конце концов она ему отомстила. И теперь может о нем забыть. На самом деле уже забыла. Вместо этого у нее появилось что-то новое…
Бадди все рассказал Ангель, а та рассказала Сейди. Две женщины очень сблизились. У них была молчаливая тайна… нечто такое, о чем они никогда не упоминали, но это особенным образом связывало их друг с другом.
Как-нибудь, решила Сейди, она расскажет Бадди. Но потом, когда придет время…
Монтана прочитала о предстоящей свадьбе в колонке Лиз Смит. Заметки про Лос-Анджелес напомнили ей об Оливере Истерне, а стоило ей о нем подумать, как она ухмылялась. То незабвенное утро в понедельник у него в кабинете было одним из самых великих в ее жизни. Нийл бы ею гордился!
Забавно — она скучала по Лос-Анджелесу. Немало там было хорошего, и теперь она возвращалась — ставить «Людей улицы».
Оливера уговорили отказаться от прав на сценарий в обмен на другой замысел Нийла — картину, где должна была играть Джина Джермейн. Оливер в восторг не пришел, особенно когда Джина отказалась от съемок. Остался на бобах. Ни режиссера, ни звезды.
Монтана слез по нему не проливала.
Она взяла и сама собрала деньги, чтобы начать съемки «Людей улицы». Но теперь хозяйкой была она. Полной и бесконтрольной.
Она гордилась собой.
Памела Лондон и Джордж Ланкастер прилетели с Палм-Бич.
— Терпеть не могу эту захудалую деревушку, — хриплым голосом оповестила поджидавших репортеров Памела.
— Хватит, наглючая корова, язык распускать, — любовно осадил ее Джордж, подталкивая к их лимузину. — Поворачивай свою толстую задницу.
Супружеское счастье их было в целости и сохранности — с помощью двух-трех соленых словечек.
Биби Саттон надела белое парчовое платье, отделанное норкой, которое обошлось Адаму в четыре тысячи долларов и в котором она выглядела как фея на верхушке рождественской елки.
Без Вулфи она растерялась. Без бедного милого Вулфи который слушал ее бесконечный треп, сопровождал ее туда, куда отказывался ходить Адам, и всегда, ну всегда выбирал ей наряды.
Мэрли Грей пришла на свадьбу с новой своей любовью — человеком не первой молодости секты Иисуса, который был облачен в белый балахон и сандалии и обладал при этом достоинствами жеребца-призера.
Она была в полном восторге. Чего еще ей было желать? Вера и секс — в одном лице.
Как было бы мило, если бы у него и деньги водились! Впрочем, она начала привыкать платить по счетам.
Элейн была в розовом.
Росс был в белом.
Вот это пара!
Бадди надел Армани. Как же иначе? Ангель — в платье для беременных, а в чем же еще?
Коко суетился, добиваясь, чтобы каждая волосинка была на своем месте и грим лежал на ее лице безупречно.
Бадди улыбнулся.
— Эй, Коко! Красивее, чем она есть, ты ее все равно не сделаешь.
Коко тряхнул кудряшками.
— Я всего лишь украшаю розу, — сказал он, целуя Ангель. — Замечательно повеселись, греза моя. И не забывай — я хочу все об этом узнать. Позвони, когда вернешься домой.
Ангель кивнула и улыбнулась.
— Спасибо, что приехал. Поцелуй за меня Адриана.
Внизу в блестящем серебристом лимузине ждала Сейди. Она обнялась с Ангель, поцеловала в щеку Бадди, и он снова подивился, как здорово все обошлось. Сейди приняла Ангель. Ни стычек тебе, ничего. Эти двое отлично поладили.
Он откинулся на спинку сиденья и на миг закрыл глаза. Все у него как надо, все плохое ушло безвозвратно в прошлое. Даже Вулфи свое получил. Кошмарам пришел конец.
Успех. Ангель. Какой же он счастливчик! На полпути к Анахейму и свадебному приему Ангель стиснула его руку.
— Бадди, — прошептала она, — по-моему, начинается…
Он не растерялся. Спокойствие и только спокойствие. Наклонился и постучал в стекло, отделявшее их от шофера. В конце концов, он теперь кинозвезда. И вести себя надо подобающе.
— Чтобы эта развалина одним духом была в больнице! — взволнованно крикнул он.
Сейди выпрямилась и прижалась к Ангель, взяв ее за руку.
— Все будет хорошо, моя милая. Не волнуйся. Мигом туда доедем.
Ангель родила в четыре часа дня. Роды были нелегкие. Первый младенец рождался попочкой, и какое-то мгновение не было ясно, чем это кончится.
Бадди — он был вместе с ней в родильной — чуть с ума не сошел, пока врач изо всех сил выбивал из младенца первый крик.
Он чувствовал, как цепенеет от страха. Ангель стонала, а на свет тем временем появился второй младенец.
Близнецы.
Мальчики.
И тут первый младенец заорал во всю глотку.
236 
