очень нудно 
40 
Подобная заботливость растрогала Ноэль до глубины души.
— Не сомневаюсь, что пала будет только рад остаться с внучкой, — подтвердила она. — Но ты хорошо представляешь, во что ввязываешься? Мама наверняка…
— Можешь не волноваться — я достаточно повидал женских истерик. И могу не только успокаивать, но и предотвращать их.
Второпях Ноэль не надела под джемпер лифчик, и Филип, не в силах оторваться от обольстительного зрелища, пожирал взглядом округлые очертания ее грудей. Да, трудно сохранить ясную голову в таких условиях, подумал он. Но давать волю своим фантазиям в столь неподходящий момент было, по меньшей мере, неприлично, если не сказать безумно…
— Спасибо.
В порыве благодарности Ноэль крепко обняла Филипа и чмокнула в щеку. Странно, но теплый и дружеский поцелуй, напрочь лишенный чувственности, сблизил их сильнее, нежели страстные объятия и ласки минувшей ночи.
Отступив, Ноэль подняла голову, намереваясь что-то спросить, но тут же забыла, что именно. Никогда еще она не видела Филипа столь смущенным и даже не представляла, что такое может быть. Судорожным жестом он поднял руку ослабить воротник, но тут же отдернул, обнаружив, что воротника на нем нет. Так же как и рубашки, да и всего остального в придачу.
— Это все лишь часть моего злодейского замысла сделаться тебе необходимым, — пошутил он, чтобы скрыть волнение.
— Что ж, твой план на диво хорошо работает.
Привстав на цыпочки, Ноэль провела пальцами по его по щеке. Глаза Филипа удивленно расширились, и он протянул руку. Но молодая женщина опасливо отступила. Да, в ее броне была пробита брешь, и немалая, но она еще не была готова сдаться.
— Пойду взгляну на Бетси, — уклончиво сказала она.
С тех пор как девочку выписали из больницы, Ноэль по несколько раз за ночь заходила в детскую проверить, все ли в порядке. Но на сей раз причиной ее поспешного ухода послужила не только материнская тревога. Ноэль попросту боялась, что если останется в обществе Филипа еще хоть чуть-чуть, то непременно скажет что-нибудь, о чем потом пожалеет. Что-нибудь неимоверно глупое и сентиментальное, что даст ему власть над ней. А видит Бог, этого она не хотела!
Оставив у постели Сары мать, Ноэль выскользнула из палаты. Пожалуй, грустно подумала она, временное забвение после успокоительного укола в данных обстоятельствах было подлинным благом для несчастной.
Едва взглянув в запавшие, потемневшие от горя глаза сестры, Ноэль все поняла и слова утешения замерли у нее на губах. О каком утешении могла идти речь?
А ведь такое могло случиться и со мной! Ноэль, не разбирая дороги, брела по коридору. И вдруг откуда-то из-за поворота донесся голос Филипа. Воспрянув духом, она поспешила вперед.
— Ты сделал все, что от тебя зависело, Крис… Ноэль замедлила шаг, не желая мешать разговору братьев.
— Хотел бы я быть в этом уверен. — Услышав огорченный, надтреснутый голос Криса, она невольно почувствовала симпатию к молодому человеку. — Черт возьми, я ничего не мог сделать, ничегошеньки!
— Ты должен был находиться здесь, и ты здесь!
— Знаешь, Фил, впервые услышав, что Сара беременна, я испугался, но теперь понял: я хотел этого ребенка!..
Ноэль отступила поглубже в тень. Сердце ее сжалось от сострадания. Похоже, Крису сейчас тоже было несладко. Раздался легкий шелест, как будто Филип погладил младшего брата по плечу, и на несколько минут воцарилась тишина.
— Кто знает? — первым нарушил молчание Филип. — Возможно, все это только к лучшему. Сара очень молода, вы оба очень молоды. И еще сто раз успеете обзавестись семьями. А пока…
Знаешь, все-таки рождение ребенка никак нельзя считать хорошим поводом для брака. Возможно, потом, взвесив все, вы решите пожениться, а возможно, и нет. В любом случае ваш выбор будет свободным и обдуманным, без тени принуждения. И не придется принимать решение, о котором после вы оба сможете пожалеть.
Мир вокруг вдруг стал для Ноэль пустым и холодным. Что за идиоткой она была! Как могла поверить, что желание Филипа жениться на ней было чем-то большим, нежели простое чувство долга!
Внезапный удар был настолько чудовищен, что Ноэль не хватило сил даже на слезы. С сухими глазами и окаменевшим лицом она застыла на месте, ощущая, как глупые, наивные мечты, в которых боялась признаться даже самой себе, сгорают дотла, подергиваются холодным пеплом.
— Ну ты-то не почувствуешь никакого принуждения, Филип. Ибо я скорее умру, чем выйду за тебя!
40 
