18 
– Месяц? Два? Три? – наседал Мэтт.
– Дело не во времени.
– А в чем тогда?
«В таланте», – хотела сказать Кэт, но сдержалась. Пожалела парня – быть мужем Лолы Санчес наверняка непросто.
– В упорстве. Целеустремленности.
– Я тоже пишу сценарий, – сообщил Мэтт. Вот так сюрприз!
– Замечательно, – пробормотала она.
– В каком-то смысле – автобиографический.
– Серьезно?
– Ага. У меня отец полицейский, а я до брака с Лолой профессионально играл в теннис.
– Интересно.
– Еще как! – обрадовался он. – Рассказать поподробнее?
– Как-нибудь потом. – Кэт, наконец, удалось высвободить руку. – Сейчас мне нужно позвонить мужу.
Она поспешила за Джонасом, но тот сообщил, что сигнала нет.
– Дьявол! – огорчилась Кэт. – А мы можем вернуться на яхту?
– Когда мистер Зандак освободится.
– А когда он освободится?
– Я что, похож на ясновидящего?
Какой он противный, этот Джонас! Весь вечер пьет только воду. Может, выпил бы водки – на человека бы стал похож.
– В таком случае я уеду одна, – нахмурилась Кэт.
– Мистер Зандак не любит, когда его компанию покидают раньше, чем он сам уйдет.
– А мне-то что?
– Просто даю совет, – церемонно ответил Джонас. – Лучше его не сердить.
– Послушайте! – возмутилась Кэт. Этот цирк начал ей надоедать. – Он купил мой фильм, а не душу. Я свободный человек и такой останусь. Передайте ему, я еду на яхту!
Джонас не шелохнулся.
– И как, интересно, вы это сделаете?
– Возьму катер, – с не меньшим упрямством заявила девушка. – Пожалуйста, позвоните и вызовите мне катер.
– Мне кажется, самое время напомнить, что я работаю не у вас, а у мистера Зандака.
– Значит, придется попросить мистера Зандака, чтобы он отдал вам соответствующие распоряжения. Вы этого хотите?
– Да ради бога.
– Я так и сделаю, – предупредила Кэт, выхватила у него свой телефон и решительным шагом вернулась к столу.
Мерил Зандак сосал ломтик лимона и глушил текилу на пару с Лолой Санчес. Оба веселились от души. На лицах русской подружки Мерила и мужа Лолы застыло угрюмое выражение. Элиот Файнерман давно отчалил.
И как поступить? Сидеть и смотреть?
Н и за что! Это не в ее характере. Она достаточно терпела, хватит.
– Хм-мм… Мистер… Мерил! Я бы хотела вернуться на яхту, – неуверенно начала Кэт. – Вы не попросите Джонаса вызвать мне катер?
Пропустив ее слова мимо ушей, Мерил опрокинул еще одну порцию текилы и громко зачмокал лимоном.
– Мерил! – повторила Кэт. – Я хочу уйти.
– Десять минут, – отозвался он, улыбнувшись до ушей. – Через десять минут мы все поедем. Хорошо, котенок?
С каждой минутой улыбка на губах Шелби делалась все более каменной. Отчаянным усилием она сохраняла подобие радости на лице, ибо повсюду были папарацци, готовые кинуться на легкую добычу. Любой намек на ее размолвку с мужем – и этим фотографиям цены не будет. Скандал!
Линк вел себя ужасно – хохотал как ненормальный, подваливал к каждой встречной женщине, обнимал и лапал. Шелби молилась об одном – успеть увезти его в отель до того, как он совершит что-нибудь такое, о чем с утра будет жалеть.
К несчастью, сценарий был ей хорошо знаком. Линк был типичный алкоголик, отказывающийся признавать свою проблему. Да, конечно, пару раз он соглашался, что ему нужна помощь. Но едва заканчивался курс реабилитации, переставал за собой следить и только смеялся в ответ на замечания о его зависимости. Перед выпивкой он устоять не мог, но отказывался в этом признаться.
Бывали, правда, времена, когда он не пил несколько месяцев кряду, ограничиваясь бокалом вина. Но бывало и такое, как сегодня, и этого Шелби боялась больше всего. Линк в загуле. Хуже этого придумать было нельзя.
– У Линка психика повреждена, – объясняла Бренда, ее психотерапевт. – Он в детстве перенес такую душевную травму, что это накладывает отпечаток на все, что он делает.
– Но как мне ему помочь?
– Пусть придет ко мне. Посмотрим, что можно сделать. После долгих уговоров Линк, наконец, согласился пойти на прием к Бренде. Через два сеанса он объявил психотерапию «полным бредом».
Бренда была иного мнения.
– Ему нужна помощь, – сообщила она Шелби. – Он страдает от комплекса вины. Ему кажется, что он не смог уберечь мать, а в каком-то смысле подвел и отца. Он пьет, чтобы заглушить болезненные воспоминания.
Шелби твердо решила увести мужа из бара, не дожидаясь неприятностей, и тихонько шепнула ему на ухо:
18 
