Последние отзывы

  100  

— Наверное, тебе не интересен китайский язык, но в Китае я играл в футбол, и мы с тобой могли бы обсудить кое-какие приемы, которым научил меня тренер. Если хочешь, конечно. Они немного отличаются от твоих.

Услышав умоляющие нотки в его голосе, Сабрина затаила дыхание и стала наблюдать за Клиффом — в эту минуту ревность боролась в нем с любовью к футболу.

— Пожалуй, — наконец произнес он, а затем, словно устыдившись неприветливого тона, добавил: — Само собой. Спасибо. — У Сабрины вырвался вздох облегчения. Они с Гартом переглянулись. Ему нужна наша помощь, мелькнула у нее мысль. А когда они встали из-за стола и направились вместе с Лу к двери, она подумала: кого же — Лу или Клиффа — она имела в виду.

Гарт проводил Лу взглядом, пока тот спускался по ступенькам крыльца. Моросил майский дождичек, ветра не было, и теплый влажный воздух мягко овевал кожу. Раскрыв зонтик, Лу обернулся и попрощался. Закрыв входную дверь, Гарт обнял Сабрину за плечи, и они направились в столовую.

— Спасибо тебе. Ты умеешь так хорошо поддерживать наш разговор за столом. Как всегда.

— Всем нам спасибо. А знаешь, он тебя обожает.

— Лу? Почему ты так думаешь?

— У него это на лице написано.

— Никогда не замечал. Впрочем, и всего остального тоже, ведь он скрывает свои чувства. Мы с ним знакомы уже два года, и до сегодняшнего вечера он ни разу не заводил со мной разговор о том, что ему нужно оправдать надежды, возлагаемые на него правительством.

— И все-таки мне кажется, он видит в тебе отца.

— Что ж, если Клифф не против, то я и подавно.

— С Клиффом мы еще поговорим. Хотя, Гарт, ты в самом деле слишком балуешь Лу. Неужели так нужно — чтобы ты все время его хвалил?

— Не знаю. Ты права, я и сам понял, что сегодня опять перехвалил его, но он настолько скован, что мне невольно хочется немного его расшевелить. В нем чувствуется какое-то отчаяние, чуть ли не безрассудство. Он просто не может расслабиться и жить в свое удовольствие. Как-то раз он пришел ко мне в кабинет, и мне вдруг захотелось посадить его на колени и сказать: все будет хорошо.

Сабрина улыбнулась.

— Вот бы он удивился!

— Он бы решил, что почтенный профессор спятил. Ладно, впредь буду вести себя дома осторожно и обязательно поговорю с Клиффом. — Подойдя к двери, ведущей в столовую, он остановился и обнял ее. — Я люблю тебя.

— Я так рада. — Заглянув в столовую, они увидели, что за столом никого нет, а с кухни доносились голоса Пенни, Клиффа и миссис Тиркелл. Прижавшись друг к другу, они поцеловались.

— Поцелуи украдкой, — пробормотал Гарт, когда дверь в столовую распахнулась и вошли Пенни с Клиффом.

Сабрина не отстранилась.

— Когда родители перестают целоваться, дети начинают волноваться.

— Что ж, тогда я не вижу для этого причин, потому что целовать тебя — это то, чем я буду заниматься в ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет.

— А что тут смешного? — спросил Клифф, когда Сабрина и Гарт с улыбкой переглянулись.

— Ну, шестьдесят лет, а все поцелуи, — ответила Сабрина. Клифф подошел, и она притянула его к себе, погладив по каштановым волосам — таким же, как у нее. — Мы собираемся целовать вас с Пенни в течение ближайших шестидесяти лет.

— Тебе тогда будет девяносто три, — сказала Пенни. — Это же очень много.

— Не так уж и много для поцелуя.

— Мы того и гляди обнаружим ген, благодаря которому в девяносто три года поцелуи будут столь же страстными и неотразимыми, как и в тридцать три, — сказал Гарт. Стоя вот так — в обнимку с женой и рядом с детьми, он чувствовал в себе столько силы, что, казалось, ему все нипочем. Ему недавно исполнилось сорок, он здоров, пользуется уважением коллег и любовью домашних. Он достиг всего, о чем мог мечтать; и нет ничего, что было бы ему не под силу.

Неделю спустя он вдруг вспомнил это ощущение. Он сидел в своем кабинете, а напротив — один из юрисконсультов конгрессмена Оливера Леглинда.

— Рой Струд, — представился, войдя в кабинет, юрисконсульт. — Рад познакомиться с вами, профессор, мне давно этого хотелось. А-а, это, наверное, и есть то величественное новое здание, о котором мы столько слышали. — Подойдя к столу у окна, он с интересом рассматривал макет Института генной инженерии. Это был низкого роста, склонный к полноте мужчина с щеткой усов. Очки в металлической оправе сидели на самом кончике небольшого, приплюснутого носа, внушительных размеров брюшко украшала цепочка для часов. Покачиваясь взад-вперед на каблуках, он созерцал макет здания и парка из пенополистирола. — Очень красиво. Правда, красиво. Красивый памятник вам, профессор.

  100