Последние отзывы

  95  

— Тысяча пятьсот франков. Включая салфетки, разумеется.

— Она мне очень нравится, я обязательно ее возьму. Но мне нужна еще одна — подарок на новоселье. Что бы вы могли порекомендовать? Чуть поменьше и, конечно, не такое дорогое.

Стефани с трудом сдерживала улыбку, пока они с покупательницей шли в зал.

— Вот, на вешалке у нас есть несколько образцов. Может быть, вы хотите посмотреть…

— Ах, лучше вы выберите что-нибудь на свой вкус! Она не так часто приглашает меня обедать, чтобы я слишком утруждала себя выбором. А что, если взять вот эту? Желтого цвета. Я его терпеть не могу, но ей он, может, и понравится.

— Он не то что бы желтый, скорее, золотистый, — послышался мужской голос, — густого, сочного, сияющего оттенка, полного солнечного света и свежего ветра. Этот цвет — словно напоминание о полуголодной юности, любви, надеждах на вкусную пищу и вино.

Стефани с покупательницей обернулись. Тот, кто это произнес, стоял, прислонившись к стене и непринужденно улыбаясь. Это был мужчина с тонкими чертами лица и слегка впалыми щеками, среднего роста, чуть выше Стефани и примерно ее возраста. Он был худощав, широкоплеч и белокур, с почерневшим от загара лицом. На нем были голубые джинсы и белая рубашка с расстегнутым воротом. Стефани поймала взгляд его зеленых глаз с лукавыми, заговорщическими огоньками. Это его голос она слышала в магазине, когда он с Жаклин беседовал о картинах.

Они стояли и смотрели друг на друга, пока покупательница твердила:

— Золотистый? Золотистый? Никогда о таком цвете не слышала. Я даже не знаю, как это слово произносится.^[19] А что оно значит?

— Желтый, — ответила подошедшая Жаклин. — Пигмент, которым часто пользуются художники. Значит, вы хотите купить эти две скатерти — красную и желтую?

Стефани взяла обе скатерти у покупательницы.

— Я вам их сейчас заверну.

— Если мадам не возражает, — вставила Жаклин. Стефани залилась краской. Она не могла сосредоточиться, так как чувствовала на себе взгляд мужчины и сама хотела взглянуть на него.

— Да, если хотите, посмотрите что-нибудь еще. А скатерти полежат, пока вы будете думать.

— Что ж, пожалуй. Я тут приглядела одну вазу… — Покупательница отошла.

— Прошу прощения, — сказала Стефани, обращаясь к Жаклин.

— Ах, у Леона привычка встревать в чужие разговоры. Знакомьтесь. Сабрина Лакост, Леон Дюма. Сабрина, вы, наверное, видели в магазине некоторые работы Леона. По-моему, последняя была продана в тот день, как вы начали работать.

— Да, я видела. Кроме того, одна ваша картина висит у нас в гостиной, — ответила Сабрина, здороваясь с Леоном за руку.

— Какая же? — спросил он.

— «Малые Альпы».^[20] На ней изображен маленький домик. По-моему, совсем как на картине Ван Гога.

Глаза у него заблестели.

— Я нарисовал домик в знак уважения к нему. А вы были в этих горах?

— Нет. — Смутившись, Стефани сделала шаг назад, потом еще один. — Прошу прощения, мне еще нужно заняться вот этим… Нужно завернуть эти… — Повернувшись, она бросилась в служебную комнату. Я знаю про Ван Гога. Я знаю его картину, на которой изображены Малые Альпы. Но за все те месяцы, что я прожила с Максом и видела эту картину, мне ни разу не пришла в голову мысль о Ван Гоге. Может быть, я постепенно начинаю все вспоминать? Может быть, ко мне возвращается память?

Леон загородил дверной проем.

— Я сказал что-нибудь не то?

— Нет. — Немного размотав рулон оберточной бумаги, она отрезала от него кусок. — Просто мне нужно кое-что сделать.

— По-моему, это не совсем так. Ну ладно… — Он наблюдал за ней, пока она заворачивала красную скатерть и салфетки. Они молчали и слышали доносившийся из магазина голос Жаклин. — Вы сказали: «Еще одна висит у нас в гостиной». — Вы замужем?

— Да.

— А кто купил картину? Вы или муж?

— Муж. Еще до того, как мы познакомились.

— Я восхищен его вкусом. — Войдя в комнату, он протянул руку. — Очень рад был с вами познакомиться. Надеюсь снова вас увидеть.

— Да, — ответила Стефани. Снова обменявшись рукопожатием, они не отпускали рук, глядя друг на друга. Его нельзя назвать красивым, мелькнула у Стефани мысль, но он ей нравился! Его глаза светились любопытством, чувством юмора, он пристально рассматривал все, что попадалось ему на глаза. Сейчас он смотрел на нее так, словно хотел узнать о ней все, и не мимоходом, не небрежно, а всерьез. Макс говорил, что он — один из лучших молодых художников страны. Он слишком сильно сжал ей руку, но она не отнимала ее. Они смотрели друг другу в глаза, словно неслышно беседовали, постепенно узнавая друг друга.

  95