Глава 11

Миссис Тиркелл, принесла блюдо с жареной курицей и картофелем и поставила его на стол, так что оно оказалось по правую руку от Лу Чжэня.

— Конечно, будет второе, а как же иначе? — проворчала она. — Когда молодой человек взрослеет, он все равно что двигатель машины, куда нужно все время заливать бензин. И тем более если он — студент, да еще такой тощий. Ну же, молодой человек, давайте я вам положу два-три кусочка курицы, вам это не повредит. А еще картофеля.

— Он больше не хочет, — кисло сказал Клифф.

— Нет, хочет, — возразила Пенни, внимательно глядя на Лу. — Он просто отказывается из вежливости. А мне можно еще, миссис Тиркелл? После Лу?

Сабрина и Гарт с улыбкой переглянулись.

— Наш дипломат, — сказал Гарт. — Давай, Лу, не стесняйся. Ты оказался в меньшинстве. Когда имеешь дело с Пенни, так обычно и бывает.

Чуть заметно улыбнувшись, Лу положил на тарелку порядочную порцию курицы с картофелем. Подчеркнуто шумно вздохнув в знак одобрения, миссис Тиркелл подошла к Пенни.

— Это в самом деле вкусно, — сказала Пенни. — А у вас в Китае курицу готовят по-другому?

— Там у куриц разрез глаз другой, — ввернул Клифф.

— Клифф… — начал было Гарт, но Сабрина опередила его: — Не слишком удачная шутка, — непринужденно заметила она.

— Знаете, мне кажется, у нас курица ничем не отличается от вашей, — серьезно ответил Лу. — Я одно время жил в деревне, видел, как их резали на бойне, и мне они показались совершенно обычными.

— Я думала, вы выросли в Пекине, — сказала Сабрина. — А когда вы жили в деревне?

— Когда я был еще совсем маленьким. Было время, когда наше правительство в принудительном порядке посылало горожан работать на полях, так я с семьей переехал на запад.

— Многие, независимо от происхождения и профессии, были вынуждены покинуть родные места, — сказал Гарт. — В том числе и отец Лу, физик, и его мать, учительница английского языка.

Лу снова улыбнулся одними губами.

— Отец пять лет грузил лопатой навоз, а мать стирала.

— Почему? — спросил Клифф, в котором любопытство на мгновение погасило его недоброжелательное отношение к студенту.

— Правительство решило, что интеллигенция, специалисты должны вернуться к простому народу, потому что они, мол, забыли простой народ.

— Как это понимать?

— Правительство сочло, что интеллигенция и специалисты ставят себя выше крестьян, а все должны быть равны.

— Но люди не могут быть равны, — сказала Пенни.

— А правительство решило, что могут.

— Это ошибка. И что, никто не стал жаловаться? А вот у нас в стране люди все время жалуются на правительство.

— В Китае по-другому.

— Да, я знаю, вам нельзя открыто жаловаться, мы проходили это в школе. Но разве дома вы этого не делаете? Скажем, сидя за обеденным столом и беседуя между собой, как мы.

— Иногда.

— А ваше правительство до сих пор считает, что все люди равны? — спросил Клифф.

— Похоже, теперь не так, как прежде.

— А где сейчас ваши родители?

— В Пекине. Отец преподает в институте, а мама работает учительницей в средней школе.

— Это мама научила вас английскому? — поинтересовалась Пенни.

— Да, и кроме этого я учил язык в школе. Английский хотят выучить все. Особенно те, кто решил посвятить себя науке. Английский — это язык науки во всем мире.

— Я хотела бы выучить китайский, — сказала Пенни. — На слух он напоминает пение.

— Если хотите, я могу вас научить нескольким словам.

— В самом деле? Нет, правда? Вот было бы здорово, а то у нас в школе никто не знает по-китайски. А теперь скажите мне хотя бы слово.

— Ма.

— Что это значит?

— Мама.

— Но ведь и по-английски так. Нет, вы мне скажите китайское слово.

— Я и говорю. Хорошо, скажу еще одно: hen hao chi.

— А это что значит?

— Вкусный. Так можно сказать о сегодняшнем обеде. Или вот еще. Youyi. Дружба.

Пенни повторила все названные слова.

— А вы и другим словам меня научите?

— Если хотите.

— Их должно быть много… ну, чтобы я могла говорить, не просто слова и все такое прочее, а несколько фраз, чтобы было видно, что я говорю по-китайски. Тогда я смогу разговаривать, а все в школе ничего не поймут.

  96