114 
Улыбаясь, Олег Борисович показал нам фотоаппарат, вскрытый таким странным образом.
– Теперь это почти антиквартиат, – грустно произнес он. – Видите, сюда вставлялась микрокассета для паралельной или самостоятельной съемки. – Он показал на маленькую нишу. – Кто-то ее вытащил… Кто-то, кто знал, где искать… Да, – Олег Борисович посмотрел на меня. Он хотел было что-то сказать, но появившийся с подносом официант остановил его желание.
Официант поставил перед нами тарелки с отбивными и рисом. Пожелал приятного аппетита и чинно удалился, словно специально замедлив свои движения.
– А этот… полковник Тараненко, он знает о фотоаппарате? – спросил он.
– Нет.
Олег Борисович довольно хмыкнул, взял в руки нож и вилку. Принялся за мясо.
«Спросить его про Киев или не спросить? – лихорадочно думал я. – Подождать, пока он сам не скажет? Но он может и не сказать… Кто его знает?»
– У вас жена не болтливая? – спросил, задержав перед ртом кусок отбивной, Олег Борисович.
– Нет, она казашка, – сказал я и тут же подумал, что, может быть, не все казашки такие немногословные, как Гуля.
– Казашка, – задумчиво повторил Олег Борисович и отправил кусок мяса в рот.
Он жевал медленно и отвлеченно, словно это было каким-то посторонним действием. Главный действие происходило в его голове – он думал.
Алексей Алексеевич снова наполнил рюмочки.
– Как ее зовут? – спросил Олег Борисович.
– Гуля.
– За Гулю! – он поднял рюмку.
Выпили. Снова зависло над столом молчание. Свинина была хорошо прожарена и щедро наперчена. Что нас точно объединяло, так это радостное поедание вкусного мяса.
Я вдруг подумал, что они так мало говорят о полковнике, даже делают вид, что не знают его, потому что он действительно связан с каким-то секретным отделом. Ведь и о песке они ни разу не упомянули и меня не спросили. Я тоже о нем не говорил. Даже когда рассказывал про дорогу от Красноводска до Батайска, я умудрился несколько раз упомянуть и оружие в ящиках, и наркотики. Но ни слова о песке.
Олег Борисович снова полез рукой во внутренний карман пиджака. Вытащил обычный конверт, протянул мне.
– Это ваши билеты в Киев. На завтра, – сказал он. – Где пленка?
Я протянул ему коробочку с пленкой.
– Послезавтра утром вы будете в Киеве. Домой вам пока идти не советую.
Остановитесь у знакомых. В одиннадцать перезвоните мне. Встретимся, тогда и произведем расчет за ваши находки.
Я был поражен. Видимо, мое лицо выразило такую смесь чувств, что Олег Борисович не мог не ухмыльнуться. Ему, наверно, нравилось удивлять людей.
Я вытащил из конверта билеты, посмотрел на номер поезда, тип вагона. Два билета СВ!
– Настоящие! – сказал Олег Борисович. Когда официант принес счет, Олег Борисович и Алексей Алексеевич несколько минут вежливо спорили о том, кто будет платить за обед. Выиграл, как я и ожидал, Олег Борисович. Он же аккуратно спрятал счет в свое портмоне.
За дверью кафе нас всех ожидал сюрприз. Все четыре колеса коричневой «шестерки» были спущены. Алексей Алексеевич выматерился, поправил очки и осмотрелся по сторонам. Олег Борисович тяжело вздохнул.
Олег Борисович подвез меня на такси к калитке. Я все еще был во вздернутом, немного озадаченном состоянии. На вопрос Гули: «Ну как?», я показал ей билеты. Впервые на ее лице я увидел одновременно и счатливую улыбку, и слезы в глазах.
– Надо купить чемоданы, – сказала она. – Как-то неудобно с баулом…
Я кивнул.
Глава 75
Поезд опоздал в Киев на полчаса. Над вокзалом светило осеннее солнце. Под вагоном толпились встречающие и носильщики. Один из носильщиков бросился помогать, увидев, что я спускаюсь на платформу с двумя чемоданами в руках и рюкзаком на спине.
Сторговавшись, мы сгрузили вещи на его тележку и теперь шли с Гулей за ним к остановке такси. Тележка поскрипывала.
Вчерашний день, полный суеты, словно все еще продолжался. В рюкзаке лежал пирог с капустой, испеченный Ольгой Мыколаивной на скорую руку. «Прыйидэтэ до Петра, а там пусто, нэма шо йисты…» – говорила она, стоя с пирогом в руках над нами, пока мы набивали вещами купленные утром чемоданы. Она потом еще раз приходила и всякий раз с чем-то. Подарила Гуле вышитую украинскую сорочку.
Потом принесла банку варенья. Потом еще раз написала на бумажке киевские адрес и телефон Петра. «Цэ в иншый карман покладить, якщо одну адресу вкрадуть, по ций знайдетэ. Пэрэдастэ йому прывит, нэхай прыйижджае!»
114 
