24 
— Нет.
— Я тоже так думаю. — Чавез направился к молодому человеку, ощущая, как в предвкушении играет кровь в жилах. Парень смотрел на него с нетерпением. Чавезу нравилось такое отношение. Бой будет что надо. — Глядишь, и скрасит мне утро…
— Чавез вернулся в свой дом в горах, — Доложил Хосе Манеро. — У него, как обычно, там дела.
— Он не уехал в Штаты? — спросил Гален. — Ты уверен?
— Шевелится только Гомез. За последние три недели четыре раза был в Боготе, задавал много вопросов.
— А ответы получил?
— Возможно. Последние два дня мне не удавалось его засечь.
Гален замер.
— Мог он уехать из страны?
— Мог. По-тихому.
— Расскажи мне о Гомезе. Он — правая рука Чавеза?
— Если можно так выразиться. Чавез любит сам все контролировать. Гомез промышлял убийствами в Каракасе, пока четыре года назад Чавез не подобрал его. Он не гений, но смышлен и испытывает здоровое уважение к Чавезу. Последнему это нравится. Он не терпит соперников.
— Дай знать, если Гомез всплывет.
Гален повесил трубку. Новости Манеро не пришлись ему по душе. Форбз надеялся, что Чавез очертя голову ринется за Еленой и сыном, он же послал опытного помощника, что, с точки зрения Галена, было весьма разумно.
Не его дело. «Позвони Форбзу, предупреди его, а потом забудь про все», — сказал он себе.
Он достал телефон и стал набирать номер, но, не дойдя до последней цифры, отключился. Что он ему скажет? Что в его ловушку попадется не тот человек? Он даже точно не знал, действительно ли Гомез в Штатах. Манеро не удалось его засечь.
Вполне может оказаться, что он блаженствует где-то в Колумбии, а не едет к винограднику, где находятся Елена и ее сын.
Над горами стояла полная луна. Елена прислонилась к ограде и глубоко вдохнула ароматный ночной воздух. Здесь пахло совсем не так, как в Колумбии. Ни сырости, ни запаха тропиков, ничего такого, к чему она привыкла.
— Мальчик спит? — спросил Форбз, останавливаясь рядом.
— Скорее всего. С ним Доминик.
— Вы же, как я понимаю, вышли вовсе не для того, чтобы полюбоваться окрестностями?
— Почему, я как раз любуюсь. Насколько же здесь все отличается от Колумбии.
— Но каждый вечер вы ведь выходите не для того, чтобы насладиться этим разнообразием. Вы обходите все вокруг, как часовой на дежурстве.
— От привычек трудно избавляться. Я была солдатом уже с двенадцати лет. Другой жизни я не знала.
— Странная жизнь.
«Гален бы так не сказал», — подумала Елена. С чего это она вспомнила Галена?
— Вы считаете, что такая жизнь не годится для женщины? Но среди повстанцев было много женщин. И у вас тут в армии тоже есть женщины.
— Но мы, бедные мужчины, лезем из кожи вон, чтобы не пустить их на передовую. — Он помолчал. — И не посылаем воевать детей.
Елена пожала плечами.
— Все дело в привычке. — Она оглянулась и посмотрела на дом. — Вы разочарованы, верно? Вы полагали, что к этому времени Чавез уже будет здесь?
— Я на это надеялся.
— Может, он в пути.
— Нет, мои осведомители сообщают, что он все еще в Колумбии.
— Тогда вы, вероятно, думаете, что я вам солгала.
— Нет. — Он помолчал. — Но вы могли переоценить реакцию Чавеза на исчезновение сына.
— Вот этого не может быть. Он придет за Барри. Рано или поздно. — Она сжала руки в кулаки. — Хотя я тоже не думала, что потребуется так много времени.
— Вы уверены, что он вас найдет?
— Разумеется. Он может добраться до кого угодно разными путями: деньги, наркотики… Он меня найдет.
— Тогда я должен быть польщен вашим доверием к моим способностям защитить вас, — с иронией заметил Форбз.
— Мне нужна была помощь, и выбирать не приходилось. Лучше с вами и командой из агентства, чем одной. Слишком уж много всего против меня. Я должна разделаться с Чавезом. Не хочу жить вот так, делая из Барри приманку.
— Мне кажется, вы сами приманка. Вы же украли у него ребенка. — Он поднял руку, останавливая ее гневные возражения. — Это не я, это он так думает.
— Да, конечно, именно так. Поэтому он обязательно появится.
Форбз некоторое время молчал. Ему не хотелось сообщать ей то, что он должен был сказать, но обойти эту тему было невозможно.
— Не знаю, сколько времени еще я смогу обеспечивать вам охрану. Очень трудно доказать, что в этом есть смысл.
Она замерла:
— Вы собираетесь меня бросить?
— Нет, если мне удастся убедить начальство, что у нас есть реальный шанс поймать Чавеза.
24 
