очень нудно 
78 
Ролинс закурил.
Почему мы еще живы, спросил он.
Она нас выкупила.
Сеньора?
Да, ее тетка.
Почему?
Не знаю.
Вот, значит, откуда деньги?
Да.
Это как-то связано с Алехандрой?
Наверное.
Ролинс курил и смотрел в окно. Снаружи было темно, и огни кафе и уличных фонарей играли в лужах.
Это единственное объяснение?
Да.
Ролинс кивнул.
Я запросто мог бы удрать оттуда, куда меня поместили. Это была обычная больница.
Ну и почему же ты не удрал?
Не знаю. По-твоему, я свалял дурака?
Не знаю. Может быть
Ну а ты бы как поступил?
Я бы не бросил тебя.
Я так и подумал.
Ролинс едва заметно улыбнулся. Потом отвернулся.
Официант принес кофе.
Там лежал еще один парень, сказал Ролинс. Парень как парень. Сильно порезанный. Вышел погулять в субботу вечером. В кармане были доллары. Или там песо. Но очень немного. На него напали… Глупо, правда?
Ну и что с ним стало?
Он помер. Когда его выносили, я подумал: как он удивился бы, если бы смог только посмотреть на себя со стороны. Во всяком случае, мне было странно это видеть, а ведь речь шла даже не обо мне. Смерть как-то не входит в наши планы, верно?
Верно.
Ролинс кивнул, потом, помолчав, сказал:
Во мне теперь есть мексиканская кровь.
Он посмотрел на Джона Грейди. Тот зажигал сигарету. Потом он потушил спичку, бросил ее в пепельницу и посмотрел на Ролинса.
Ну?
И что это теперь значит, спросил Ролинс.
В каком смысле?
Это теперь означает, что я отчасти мексиканец, да?
Джон Грейди затянулся сигаретой, выпустил струйку дыма и откинулся на спинку стула.
Отчасти мексиканец, повторил он.
Да.
Ну а сколько в тебя влили? Говорят, больше литра. Сильно больше? Не знаю.
Ну, даже литр мексиканской крови превращает тебя в полукровку.
Ролинс уставился на него, потом сказал:
Да нет, не может быть.
Господи, да не все ли равно? Кровь – это кровь. Она не знает, откуда она родом.
Официант принес бифштексы. Они принялись за еду. Джон Грейди посмотрел на Ролинса. Тот поднял голову.
Ты что, спросил он.
Ничего.
Ты, по-моему, не очень рад, что выбрался из кутузки.
Я хотел сказать то же самое про тебя.
Это точно, кивнул Ролинс. Вроде бы надо плясать от восторга, а что-то не пляшется.
Что собираешься делать?
Поеду домой.
Понятно.
Они занялись бифштексами.
А ты небось хочешь вернуться туда, наконец спросил Ролинс.
Вроде так.
Из-за нее?
Да.
А как насчет лошадей?
Из-за лошадей тоже.
Ролинс кивнул, потом спросил:
Думаешь, она тебя ждет?
Не знаю.
Старая сеньора сильно удивится, когда увидит тебя.
Не думаю. Она очень смекалистая.
А как насчет Рочи?
Это уже его проблема.
Ролинс положил вилку и нож крест-накрест в опустевшую тарелку и сказал:
Не надо туда возвращаться. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты уж мне поверь.
Я все решил.
Ролинс закурил новую сигарету, затушил спичку.
Она могла обещать тетке только одно. Иначе не видать бы нам свободы как своих ушей…
Наверное. Но я хочу, чтобы она все рассказала мне сама.
Если она согласится, ты вернешься?
Да.
Понятно.
Ну и, конечно, там остались лошади. Надо забрать…
Ролинс покачал головой и отвернулся.
Я ведь не тяну тебя за собой, сказал Джон Грейди.
Знаю.
С тобой все будет нормально.
Знаю.
Ролинс стряхнул пепел с сигареты, потер лоб тыльной стороной руки, посмотрел в окно. Там снова зарядил дождь. Площадь опустела, машин не было.
На углу стоит пацан и торгует газетами. Вокруг ни души, а он спрятал их под рубашкой и выкрикивает заголовки, сообщил Ролинс.
Он провел по глазам тыльной стороной кисти.
Черт!
Ты что?
Ничего. Просто хреново все получилось.
Ты про что?
Да я о Блевинсе.
Джон Грейди промолчал. Ролинс посмотрел на него. Глаза у Ролинса сделались влажными, он выглядел грустным и каким-то постаревшим.
Просто не верится, что его взяли, увели, и все, конец.
Да…
Представляешь, как ему было жутко?
Ничего, вернешься домой, все станет на свои места.
Ролинс покачал головой и снова посмотрел в окно.
Вряд ли, сказал он.
Джон Грейди молча курил.
Но я не Блевинс, наконец отозвался он.
78 
