21 
— Не смеши меня! — Реми медленно убрал локоны с ее лба, пробежав пальцами и по щеке. — Иди в дом, пока тебя не сдуло в бассейн, а я уж постараюсь забыть этот дурацкий разговор.
— Разговор вовсе не дурацкий, — возразила она, вывернувшись из его рук. — Ты хочешь «Замок сирен», а я хочу тебя. То есть хочу, чтобы ты обучил меня.
Она встала на цыпочки и потянулась к нему, прижавшись всем телом. Несколько мгновений Реми стоял каменным изваянием, а затем обрушился на нее с поцелуями, заставив дрожать всем телом.
— Как хорошо, — выдохнула Эми, прижимаясь к нему еще сильнее. — Ты — лучший. Вот почему я выбрала тебя.
— Мы нравимся друг другу, но... ты последняя женщина, которую я бы сделал своей любовницей. Поверь, это может быть опаснее, чем ты думаешь. Ты же знаешь, сколько женщин я умудрился обидеть. Все они хотели от меня чего-то большего. А я уходил. Я не в состоянии любить и привязываться. Меня покинули в детстве, поэтому я стал жестоким.
— Мне все равно. Я же прошу всего несколько уроков в постели. У меня нет иллюзий на твой счет. Если ты и впрямь такой испорченный, как говорят, то не все ли тебе равно? Тем более что наградой будет «Замок сирен». Если ты жесток, то какая тебе разница? Это же сделка, — мягко проговорила она.
Где-то прямо над ними по небу прокатился раскат грома, одновременно с этим блеснула ослепительная молния, осветив искривившееся лицо Реми.
— Хорошо. Пусть будет по-твоему.
С этими словами он схватил ее в объятия, его губы грубо прижались к ее, потом проследовали по шее, по груди. Он заставил Эми дрожать, и млеть, и пылать желанием. Кровь шумела в ушах, сердце сильно колотилось в груди.
Они вернулись на кухню, и Эми подвела его к календарю.
— Ровно через месяц, в этот же день, в этот же час я подпишу контракт, — выбравшись из его цепких объятий, она схватила красный карандаш и обвела дату.
— Клянусь, через месяц общения со мной ты больше никогда не засомневаешься в собственной сексуальности, — заявил он.
— Клянешься? На Библии?
— Это не игра, — пригрозил Реми и завладел губами Эми. Он целовал ее долго и нежно до тех пор, пока его дыхание не стало хриплым. — Раздевайся, — приказал он, его голос совершенно сел.
— А ты будешь стоять и смотреть? Словно бы я... женщина из стрипбара? — испугалась она на миг, но сразу опомнилась. — Ты думаешь, я слишком робкая для этого? Испугаюсь и продам виноградники просто так?
— Вообще, да! Если у тебя осталась хоть крупица здравого смысла.
— Хочу, чтобы ты знал: мое решение серьезно. Я собираюсь быть твоей любовницей. На месяц.
С этими словами она вытащила из ушей сережки, медленно, одну за другой. Затем сняла жемчужное ожерелье и начала расстегивать шифоновое платье.
Наконец ее белое одеяние упало на пол, обнажив груди с напрягшимися сосками. Больше на ней ничего не было, не считая прозрачных трусиков, купленных тогда, в Лондоне.
Эми двинулась к нему и смело прошлась пальцами по его плечам, вниз по широкой спине.
— Я красивая? — прошептала она. — Я так хочу быть красивой в твоих глазах.
Со стоном он притянул девушку к себе. Его губы впились в ее требовательным поцелуем.
— Да, черт побери, ты красивая.
Нежно подняв Эми, он отнес ее в спальню.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Эми слышала дождь, бьющий по каменным стенам и черепичной крыше и стекающий каплями по водостокам. Вспышки молнии освещали ночь белым огнем. Вдали раздавались раскаты грома.
— Говорят, что слепые гораздо чувствительнее, — прошептал Реми, заперев спальню.
На глазах Эми была черная шелковая лента. Зачем ему это понадобилось?
Впрочем, он же преподает ей урок.
— Если ты хочешь научиться быть сексуальной, нам нужно снять все сдерживающие твою свободу факторы. Ты должна стать свободной, найти себя в том, что никогда не пробовала, — продолжал Реми.
— Например, заняться сексом под дождем в бассейне.
— Если прекратятся молнии, — пообещал он.
Ноги Эми были широко раздвинуты и привязаны легкими шарфами по углам кровати. Голова Реми покоилась меж открытых бедер девушки. В течение долгих минут она беспомощно лежала под ним, пока его губы и язык воспламеняли ее тело, исследуя каждую часть до тех пор, пока Эми не превратилась в одно сплошное горящее желание. Когда она вскрикнула, он наконец прекратил свою изощренную пытку.
21 
