очень нудно 
99 
Пару недель спустя, придя из школы, я обнаружил миссис Налс рыдающей на диване. Бросив рюкзак на пол, я кинулся к ней и спросил, что случилось. Сквозь слезы Джоанна объяснила, что они с Майклом разводятся. Оглушенный, я опустился на диван. Миссис Налс рассказала, что у ее мужа интрижка с другой женщиной. Я не знал, что такое «интрижка», но решил не уточнять, поэтому просто кивнул, а Джоанна зарыдала еще сильнее.
Я сидел рядом с миссис Налс и держал ее за руку, пока она не уснула. Меня переполняло чувство гордости: первый раз в жизни я кому-то помог. Выключив свет в гостиной и накрыв Джоанну одеялом, я в очередной раз проверил, все ли вещи сложены в коричневую сумку. Потом я лежал на кровати и думал, что тоже каким-то образом виноват в разводе Налсов. Два дня спустя Джоанна стояла на крыльце и, плача, смотрела, как скрывается за углом машина мистера Хатченсона. А у меня даже не было сил помахать ей на прощание.
Я залез в карман штанов и вытащил оттуда мятый листок бумаги, на котором были записаны адреса и телефоны моих бывших опекунов. Попросил у Гордона ручку и решительно зачеркнул Джоанну и Майкла Налсов. Я не испытывал никакого сожаления по поводу отъезда. Если бы я хоть на секунду позволил себе заскучать по Джоанне, Элис и Лилиан, то не выдержал бы и разревелся. А я уже устал плакать. Поэтому аккуратно сложил листок с адресами и сунул обратно в карман. Запретив себе думать о Налсах (и о ком-либо еще), я повернулся к окну. Недоуменно моргнул. На секунду мне показалось, что Гордон едет в сторону Дэли-Сити.
— А мы не ошиблись дорогой? — хрипло спросил я.
— Дэвид, — вздохнул мистер Хатченсон. — Дело в том, что свободных опекунов не осталось. Единственная семья, которая может тебя взять, живет неподалеку от твоей мамы.
— И насколько неподалеку? — жалобно спросил я, борясь с желанием выпрыгнуть из машины.
— Меньше чем в паре километров от твоего старого дома, — сухо ответил Гордон.
Вскоре мы подъехали к начальной школе имени Томаса Эдисона. Я знал, что от нее до маминого дома как раз не больше двух километров. Грудь сдавило, стало трудно дышать. Мысль о том, что придется жить рядом с мамой, заставляла сердце пропускать удары. Но при этом мне не давала покоя моя старая школа. Я прижал лицо к стеклу. Явно что-то изменилось.
— А что случилось со школой? — спросил я, напряженно вглядываясь в знакомое здание.
— Теперь здесь средняя школа. И ты будешь туда ходить.
Я вздохнул. «Ну почему обязательно все должно меняться?» — тоскливо подумал я. Еще секунду назад я радовался тому, что встречусь с учителями, которые спасли мне жизнь, но теперь меня лишили и этого удовольствия. И только когда Гордон отъехал от школы и повернул в сторону, противоположную маминому дому, я вздохнул с облегчением. У меня возникло ощущение, что я перенесся назад во времени; мы ехали по знакомым мне улицам, мимо домов, построенных в том же стиле, что и мой родной дом на Крестлайн-авеню. Теперь они почему-то казались мне очень маленькими. И, несмотря на происходящее, я не боялся. И даже позволил себе улыбнуться, когда ветер взъерошил макушки пальм, растущих перед небольшими коттеджами, и те будто помахали мне большими зелеными ладонями. Не верится, что с момента моего спасения прошло почти два года. Я опустил стекло и полной грудью вдохнул прохладный сырой воздух.
Гордон припарковал машину на вершине крутого холма. По красным ступенькам мы прошли к дому, который был как две капли воды похож на мамин. Гордон постучал, нам тут же открыли, и я увидел свою новую опекуншу… Сказать, что я удивился, значит ничего не сказать.
— Все в порядке? — наклонился ко мне Гордон. — Надеюсь, у тебя нет никаких предрассудков на этот счет?
Я покачал головой, хотя, если честно, еще не успел прийти в себя.
— Какие предрассудки? — с наигранной веселостью переспросил я, желая успокоить мистера Хатченсона. На самом деле у меня еще никогда не было темнокожих опекунов.
Высокая женщина пожала мне руку и сказала, что ее зовут Вера. Я по привычке занял место на диване в гостиной, в то время как Гордон и Вера ушли на кухню. Поскольку мне больше нечем было заняться, я принялся внимательно изучать свой новый дом. Судя по тому, что я видел, расположение комнат было точно такое же, как и у мамы. Только в ее доме стены насквозь пропитались удушливым сигаретным дымом и постоянно пахло собачьей мочой, а у Веры было светло и чисто. Чем больше я смотрел вокруг, тем шире становилась моя улыбка.
99 
