очень нудно 
109 
Алеша пришел к лучшему другу, потому что ему было плохо, как никогда. Женя понял, что случилось что-то неординарное.
— Рассказывай по порядку, — попросил он. Леша воскликнул:
— Да нет никакого порядка! И смысла ни в чем нет! Маша обиделась на меня так, что это невозможно исправить.
Женя вздохнул с едва заметным облегчением:
— Маша обиделась? Ф-фу, а я думал, что действительно что-то страшное случилось.
Леша поднял на друга полные недоумения, глаза:
— Значит, Машина обида — это не страшно?
— Алеша, милые бранятся — только тешатся. Ты ведь поругался с Машей, я правильно понял? — уточнил Женя.
— Я не просто с ней поругался. Я ее потерял, — покачал головой Леша.
— Что значит — ты потерял Машу? — осторожно переспросил Женя.
Леша на одном дыхании сказал:
— Это значит, что мы расстались навсегда.
— Леша, а ты не преувеличиваешь? Мы с Ксюхой тоже иногда ссоримся. И в первый момент кажется, что такая сильная обида, ужас. Но как видишь, мы по-прежнему вместе, — улыбнулся Женя.
— Понимаешь, Женька, мы даже не ссорились, — попытался объяснить Леша.
— Тогда расскажи, что случилось.
— Маша думает, что я ее предал. Она мне не верит. И я не знаю, как сделать так, чтобы она мне поверила.
— Алеша, ты что? Маша верит тебе, как никому другому.
Алеша отрицательно покачал головой и вздохнул:
— Так было. Но так уже не будет.
— Да что случилось, в конце концов? — воскликнул Женя.
— Она думает, что я… до сих пор встречаюсь с Катей.
— Какая ерунда! — отмахнулся Женя.
— Нет. Не ерунда. Я сам ей дал повод так думать, — возразил Леша.
Женька изумленно посмотрел на него:
— Ты говоришь, что сам дал Маше повод думать, что ты встречаешься с Катей?
— Я пригласил Машу на романтическое свидание к себе домой. Даже дверь оставил открытой, — тяжело вздохнул Леша.
— И что, вместо нее пришла Катя? — догадался Женя.
Леша только кивнул.
— Как это? Откуда она взялась? Зачем? — засыпал Лешу вопросами Женя.
Тот только развел руками:
— Не знаю. Может быть, она Костю искала.
— И что? Ты не мог сразу ее выпроводить, объяснить, что ждешь Машу?
— Я пытался. Но Катя стала говорить, как она раскаивается за свои прошлые выходки. И желает нам с Машей счастья.
— Как трогательно! — ехидно бросил Женя.
— Не издевайся. Катя предложила выпить за наше с Машенькой счастье.
Женя изумленно уставился на друга:
— И ты что — выпил?
— Всего пару глотков, — опустил глаза Леша.
— И что? Маша пришла и это увидела? Леша тяжело вздохнул:
— Если бы только это.
Женя во все глаза смотрел на него:
— Ну, ты, Лешка, дурак. Полный дурак.
— Ты понимаешь, когда я Катю увидел, мне стало ее жаль, — тоскливо пояснил Леша.
— Нашел кого жалеть!
— Ты не прав, Женька. Я сегодня всю ночь думал и понял, что виноват перед ней. Я же ведь ее бросил, — виновато пояснил Леша.
— Ага, а Костя подобрал. Смотрю на тебя и удивляюсь! Катьку пожалел. А ты вспомни, сколько раз она тебя бросала!
— Но это не значит, что я должен с ней поступать так же, — возразил Леша.
— Лешка, ты, конечно, благородный человек, но… не до такой же степени! — в сердцах сказал Женя.
— Да не в благородстве дело! Наши с Катей отношения закончились скверно, и я чувствую, что это неправильно. Я виноват в том, что не смог расстаться с ней мирно, без обид. И теперь за это расплачиваюсь.
— Ты столько раз метался между Машей и Катей, что, кажется, сам запутался в ваших отношениях. — Женя встал и взял с полки одну из книг. — Я вот прочитал недавно. Как раз по твоему случаю. «Чувство вины является оправданием своей безответственности». Понял?
Женя громко захлопнул книгу. Алеша задумался над его словами.
— Ты считаешь, что мне не хватает ответственности?
— Решай сам. Я свое слово сказал. Может, оно тебе поможет, — пожал плечами Женя.
— Я тебя понял — каждый должен отвечать за свои поступки. Я думаю, что справлюсь, — он протянул Жене руку для рукопожатия. — Женька, как хорошо, когда есть такой друг, как ты. Тебе все можно сказать, и ты никогда не подставишь!
Женя опустил глаза:
— Леш, я должен тебе кое-что сказать, — Женя чувствовал себя неловко, но потом собрался с духом. — Ты, наверное, уже знаешь, что при разделе компании «Верещагино» отошел к Буравину.
— Да, очень жаль, но отец так решил.
109 
