очень нудно 
114 
— Да? Это как же? — Следователь смерил его взглядом.
—Если бы я не привез из районного управления эти архивы, вы бы не затеяли следственный эксперимент. И сидел бы этот Родь в своей камере до морковкина заговенья.
— Это что за жаргон, Юрий Аркадьевич? — Следователь поднял брови.
— Ну, до суда. Это я так, для образности. Буряк задумался:
— А в общем, ты прав, Марукин, прав. И знаешь что, спасибо тебе за поддержку.
— Да ладно, Григорий Тимофеевич!
— Ты не скромничай, — следователь встал из-за стола и протянул Марукину руку. — Для меня очень важно знать, что есть в отделе человек, который тоже душой болеет за дело.
Сан Саныч задумчиво курил, глядя на оставшиеся на столе рюмки. Зашла Маша, и он оживился:
— Да, Машенька, не ожидал я от тебя такого.
— А что я сделала особенного? Сан Саныч покачал головой:
— Я думал, ты переживаешь из-за ссоры с Алешкой. А ты с новым кавалером разгуливаешь.
Маша сухо ответила:
— Это мое дело, Сан Саныч! И оставьте меня в покое! С Алешей я сама как-нибудь разберусь!
— Как-нибудь не надо, Маша! Я ж тебе совет хочу дать.
— А не надо. Все равно ваши советы ни к чему хорошему не приводят!
Сан Саныч примирительно начал:
— Зря ты так, Маша. Мы с бабушкой тебе счастья хотим. А то, что Зинаида иногда перегибала палку, так это — ее инициатива. Я, между прочим, вас с Лешкой поддерживал.
— Хватит уже про Лешу! — повысила голос Маша. Сан Саныч грустно посмотрел на нее:
— Злая ты, Маша, какая. Я теперь думаю, что Зинаида права была.
— В чем? — холодно спросила Маша.
— В том, — ответил Сан Саныч, глядя ей в глаза, — что какая это любовь, если из-за пустяковой ссоры ты вон какие паруса распустила! Сразу утешаться на сторону побежала.
— Никуда я не побежала, вот еще. Сан Саныч прищурился:
— Хочешь сказать, что ты не видела, как на тебя этот заезжий москвич смотрел?
— Ну и что? Я же не уродина какая-нибудь и не монахиня.
— Монашеского обета ты не давала, но заявление в ЗАГС подала. Значит, определенные обязательства у тебя имеются, — напомнил Сан Саныч.
— Сан Саныч, нам дали три месяца на раздумье. А тут за три дня все полетело вверх тормашками!
Сан Саныч взмолился:
— Прошу тебя, внучка, не руби с плеча! Время еще есть, остынете, примете правильное решение. Но только не делай ничего назло Лешке!
— А я ничего назло и не делаю. И вообще, не надо меня больше учить — я уже взрослая. — И поймав недоуменный взгляд Сан Саныча, Маша пояснила: — Я теперь сама решаю, что мне делать, когда и с кем. И я больше не считаю себя Лешиной невестой.
С этими словами Маша ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Сан Саныч потрясенно смотрел ей вслед.
В кухню зашла Зинаида. Увидев три чашки, три ложки, стопочки, она повернулась к Сан Санычу:
— Что, неужели Алеша с Машей помирились? Сан Саныч затушил сигарету:
— Нет, Зина. Она себе другого нашла.
— Это кого же? — Зинаида ахнула и осела на стул.
— Зина, ты не поверишь! Какой-то писатель из Москвы. Андрей. Симпатичный.
— И что, Маша его в дом приводила? — испуганно спросила Зинаида.
— Ага. Он даже твоей наливочкой угощался.
— А это обязательно было? — возмутилась Зинаида. Сан Саныч успокоил ее:
— Зина, не заводись, это была проверка. Он и так на Машу пялился, не переставая, а как выпил, так смотрел, так смотрел!
— И откуда она его взяла? — изумилась Зинаида. Сан Саныч развел руками:
— Не поверишь, Зина. Сама Полина Константиновна и познакомила.
— Знаешь, Сан Саныч, я уже ничего не понимаю! Зачем Алешиной матери это нужно?
— Вот и я об этом думаю.
— Ладно, Саныч. Давай спать, как говорится, утро вечера мудренее.
* * *
Вечером Таисия снова зашла к Кате:
— Пришла пожелать тебе спокойной ночи.
— И еще раз обсудить, кто должен стать отцом моего ребенка? — Катя в штыки приняла ее приход.
Таисия не скрывала своих намерений:
— Да. И моего внука.
— Давай не будем об этом. Я и так на взводе, никак уснуть не могу.
— Катюша, успокойся. Тебе сейчас волноваться вредно. Первые месяцы беременности самые опасные! — забеспокоилась Таисия.
Катя нервно возразила:
— Но я так и буду трястись всю беременность? Он — не он, узнает — не узнает!
— Девять месяцев — это огромный срок! Успеешь и с отцами разобраться, и сорок раз замуж выйти.
— И пятьдесят раз развестись! — съязвила Катя. Но Таисия не стала заводиться, а лишь кивнула:
114 
