Глава 8

КИЛЛЕР ПО ИМЕНИ СОВЕСТЬ

Владимир ворвался в квартиру дяди, как метеор. Он наткнулся на одного из растерянных охранников, проспавших Илью, и толкнул его в грудь так, что тот полетел вверх тормашками, несмотря на то что был здоровенным, плотным и широкоплечим мужиком под метр девяносто ростом.

Вероятно, сыграло свою роль еще и то, что он не вполне отошел от снотворного, которым так щедро попотчевал его Илья.

— Это как же так? — рявкнул он на дядю.

— Да так, — развел тот руками. — Ушел, и все тут. Видно, очень нужно ему было уйти, раз подсыпал этим уродам, — слово «уродам» Анатолий Григорьевич раскатил особенно сочно, — какой-то гадости, умыкнул ключи и свалил.

— Но зачем?

— Зачем?

Вопрос повис в воздухе, и Владимир поспешил разрядить свинцово набрякшую тишину:

— Конечно, можно интерпретировать это по-разному, но у меня есть одно вполне конкретное предположение.

— Какое? — уронил Осоргин.

— Илья давно пристрастился к наркотикам.

Еще в Москве, где денег у него было немерено.

Пока не разорился. Да и немудрено разориться, если глотать и нюхать, а то и заливать в вены всякую гадость.

— То есть ты думаешь…

— Я думаю, у него устойчивая наркозависимость. У меня были подозрения, но, к сожалению, я не придал им должного значения. А вчера я говорил с человеком, который поставлял наркоту всей этой честной компании. Он сказал, что Илюха, Антон и Олег, исключая разве что Валька, который из-за своей врожденной кроличьей трусости только несколько раз попробовал, а потом по клиникам да диспансерам рассекал, были его постоянными клиентами. Время от времени этот человек — Борис Сергеевич по прозвищу Карамболь, — прекращал им поставки, и тогда они пускались во все тяжкие… Травились дешевкой типа самопальных синтетических психостимуляторов, «винта» и так далее.

Одно из таких прекращений поставок наркотического довольствия пришлось на начало августа…

Свиридов, прервав свой монолог, провел ладонью по лицу и добавил:

— Если я ошибаюсь, то уж не знаю, что и думать.

— Надо искать, — твердо проговорил Анатолий Григорьевич.

— Где? Я сделал все, что мог, чтобы это предотвратить. Я прослушивал офис Дедовского и даже квартиру Самойловой, которая к этому делу вообще ни сном ни духом, если не считать того, что Малахов и Чуриков покончили с собой после того, как с разным успехом сдавали экзамен по ее предмету у нее дома. Ничего. Нет, я все-таки не детектив. По специальности я работаю куда лучше.

— По какой специальности? — глухо спросил Анатолий Григорьевич.

— А вот по такой. — И Владимир бросил на стол «каштан», который произвел такое сильное впечатление на «братков» Карамболя.

Осоргин посмотрел на бледное лицо Владимира и тихо проговорил:

— И что… ты думаешь устроить мочилово направо и налево? По методике «Капеллы»?

— В «Капелле» не мочили направо и налево, — строго проговорил Владимир. — Впрочем, это лишь иная форма изложения вопроса. Там мочили по первому подозрению. И в сортире, и в кухне, и в ванной. Ну ладно… Сколько времени прошло с момента этого самого… побега?

Слово «побег» было выговорено Владимиром с откровенным усилием.

— Да около часа будет, — сказал один из охранников, прозевавших Илью.

— Около часа? Так…

Свиридов извлек свой сотовый телефон и быстро набрал номер. Ответили тут же.

— Слушаю! — недовольно прорычали в трубку.

— Боря, это говорит Свиридов, — негромко произнес Владимир, и спектр настроений на том конце связи кардинально сменился.

— А… здорово, Володя. Какие-то проблемы?

— У тебя не было моего брата?

— Н-нет. А что, должен?

— Боря, только говори как на духу. Дело идет о его жизни и смерти! Ляпнешь что-нибудь не то — я уж и не знаю, как тогда надо будет с тобой разговаривать…

— Да точно не было! — обиженно ответил тот. — Я с утра в клубе. Если ты имеешь в виду, приходил ли он за наркотой, то таки нет, как говорят евреи. Я за базар отвечаю, и не надо мне пресс-хату учинять.

— Ну, извини, — произнес Владимир. — А где эта компания еще могла отовариваться? Ты же был в курсе их полноценной наркотической жизни. Подумай, Борис.

— Да где ж, как не прямо в их академии?

Там, говорят, дело налажено не слабо.

— В академии? А… ну спасибо…

Владимир спрятал телефон и начал обуваться. Анатолий Григорьевич смотрел на него напряженным взглядом и молчал. Потом все-таки спросил:

  35