107 
– Прошу вас.
Козелков стоял посреди кабинета, хмурый и сосредоточенный.
– Здравствуйте, Вадим Николаевич, – мягко поприветствовал министра священник.
– Здравствуйте, батюшка, – кивнул министр. – Проходите, садитесь.
Отец Василий сел в кресло поближе к кондиционеру и приготовился слушать, но министр беспрерывно кружил по кабинету и молчал.
– Чего вы от меня хотите? – остановился наконец он.
«Интересное начало», – мысленно усмехнулся священник.
– Мне от вас ничего не нужно, – покачал он головой.
– Тогда почему вы всегда на моем пути? – впился в него глазами Козелков. Это был совсем другой Козелков, не тот, что угощал его вином на острове. Тот был – сама любезность, а этот…
– Таков промысел Божий, – улыбнулся он. – А разве вы расстроены тем, что до сих пор живы?
– Нет, – мотнул головой министр. – Этому я рад. Просто я не понимаю, как это обычный поселковый поп всегда оказывается в нужном месте в нужное время. Вам не кажется, что это – перебор?
«Конечно, кажется», – подумал отец Василий.
– Все в руках Господних, – тихо сказал он.
Козелков сделал по кабинету еще один круг и остановился прямо напротив отца Василия.
– Я не знаю, кто за вами стоит, но, главное, я не понимаю, зачем это надо держать в тайне. Чего вы от меня хотите? Скажите, я пойму.
– Честное слово, Вадим Николаевич, ничего, – серьезно ответил отец Василий. – Разве что покаяния.
– И что вы мне… инкриминируете? – ядовито скривил рот министр.
– Я вам ничего не инкриминирую, но в чем покаяться, есть у каждого человека.
– Значит, вы настаиваете, что вашими действиями никто не руководит? – недоверчиво наклонил голову министр.
– Разве что Господь Бог.
Козелков сделал последний круг по кабинету.
– Я искренне надеюсь, что Господь Бог сводить нас вместе более не будет, – со значением произнес он. – У меня и без этого проблем хватает!
– А уж это не вам решать, – покачал головой священник.
– А кому? Вам? – министр смотрел на священника с явным недружелюбием.
– И не мне. Кстати, если вы думаете, что мне доставляет удовольствие видеть ваше недовольное выражение лица, то ошибаетесь. Думаю, я не покривлю против истины, если скажу, что мы оба друг другу одинаково неприятны.
Козелков молча слушал.
– Но в отличие от вас, – продолжил отец Василий, – я понимаю, что не все в наших руках. Надеюсь, что и вы это когда-нибудь поймете и признаете за Господом его неотъемлемое право испытывать и наставлять нас.
Некоторое время Козелков думал, а затем подошел к двери и толкнул ее.
– Иван! – крикнул он. – Проводи батюшку к выходу.
Они сухо попрощались, и отец Василий поехал в храм. Высокомерное и недружелюбное отношение к нему Козелкова обижало, но он понимал, что по-другому и быть не могло. Слишком погряз господин министр в грехе гордыни. Привыкший считать себя «номером один», лишь по случайности еще не занявшим центральное положение в стране, Козелков в принципе не мог добровольно отдать это право на первенство другому, даже если этот другой – сам Иисус Христос.
«Да вразумит тебя Господь!» – искренне пожелал министру священник. Он действительно не собирался еще раз ввязываться в дело, из которого с таким трудом выпутался. Но Козелков этому не верил.
«Ну что ж, – думал священник. – Вадим Николаевич – человек достаточно взрослый, чтобы отдавать себе отчет в своих поступках».
* * *
Он спокойно завершил этот день и прекрасно провел вечер. За окном снова лил не по-летнему холодный дождь, но отец Василий уже два дня как не выключал радиатор, и в просторной кухне было тепло и уютно. Ольга пекла блины, и отец Василий хватал их, еще горячие, с тарелочки, макал в сметану, и едва управлялся с одним, как перед ним появлялся следующий – такой же горячий и аппетитный. А потом они легли, Ольга положила ему голову на грудь, и отец Василий задумчиво перебирал пряди ее волос и слушал, как за окном шумят потоки небесной воды.
Он проснулся от странного звука, словно кто-то громко хлопнул дверцей машины. «Померещилось», – успел подумать он и, только закрыл глаза, услышал мужской голос.
– Звонок не работает.
– Значит, стучи.
Священник тихонько встал, вышел в кухню и осторожно глянул из-за шторы на двор. У крыльца толклись два человека. Затем раздался стук, и он подошел к двери.
– Кто там?
– Откройте, отец Василий, это милиция.
– А что случилось?
107 
