очень нудно 
78 
В крайнем случае можно было попробовать прорваться в эту комнату, но только в самом крайнем – уж очень подозрительно оттопыривался у Грека карман пальто, да и особой надежды на эту комнату, по правде сказать, у меня не было.
– Он в порядке! – самодовольно заключил Лева. – Может отвечать!
– Если только вопросы будут не очень трудные, – быстро добавил я. – Соображаю я туго, предупреждаю сразу!
– Мы тебе поможем! – пообещал Лева.
– Кто ты такой? – тут же спросил Грек, испытующе разглядывая меня.
– Если вы имеете в виду профессию, то я – обыкновенный врач. Ничего особенного. Вряд ли могу представлять интерес для таких крутых парней, как вы.
– А какого же ты суешь нос в чужие дела? – с едва сдерживаемым возмущением спросил Грек.
– Вы имеете в виду вашу сестричку? – невинно осведомился я. – Но вы меня неверно поняли. Я просто пытаюсь завязать с ней знакомство. Может быть, я действовал слишком навязчиво, но, как говорится, чувствам не прикажешь…
– Дать ему разок, Грек? – с надеждой спросил Лева.
Грек ничего не ответил, но, видимо, у них существовала своя система знаков, потому что Лева тут же саданул меня в солнечное сплетение. Закрыться я не успел и снова выпал в осадок.
Они дали мне отдышаться и снова завели свою бодягу.
– Кто еще знает про Малиновскую? – спросил Грек. – С кем ты пас ее на машине?
– Бог с вами! Что это за слово такое – пас? – оскорбленно заметил я. – Может быть, я чересчур назойлив, но такого хамства себе не позволю. Дело это интимное, и вмешивать в него посторонних я не собирался…
– Хватит пудрить мне мозги! – разозлился Грек. – А то я из тебя сделаю фарш! Интим нашел! Рядом с моей сестрой ты даже дышать не имеешь права, ублюдок!
– Тут я вынужден с вами не согласиться, – с идиотской рассудительностью сказал я. – Право на дыхание имеет каждая тварь на земле. Это заложено в нас природой…
– Он меня достал, Лева! – злобно сообщил Грек. – Вломи ему еще разок!
Леву не нужно было долго упрашивать – махать руками он любил и умел. Но теперь они слишком уверились в своей безнаказанности, а я успел приготовиться. Мощный, но бесхитростный удар Левиного кулака я принял локтем и с наслаждением врезал в его незащищенную челюсть, вложив в удар всю массу своего тела и всю ненависть, которая накопилась в моей душе.
Раздался смачный хруст, голова Левы откинулась назад, и он повалился на бетонный пол с шумом, напоминающим посадку авиалайнера. Однояйцевые немедленно метнулись мне навстречу, выхватывая из карманов ножи. Однако Грек остановил их, а заодно и меня, демонстративно клацнув затвором пистолета. Обернувшись, я увидел, что черное дуло направлено на мою грудь. Догадка о содержимом карманов Грека оказалась правильной.
– Если будешь дергаться, продырявлю! – довольно хладнокровно произнес Грек.
Я ему поверил. С таким лицом человек способен на многое. Пожалуй, крайний случай, который присутствовал в моих недавних размышлениях, уже наступил, но я по-прежнему не был к нему готов.
– Отойди теперь к стене, – спокойно приказал Грек. – Только повернись спиной. Вот так. Ладони на затылок! И стой так, не вздумай поворачиваться. Ты у нас оказался подвижный мальчик, озорной – и будешь теперь стоять в углу и отвечать на вопросы. За неправильный ответ – удар по почкам, договорились? Ну, приступим!
– Вообще-то я так не договаривался, – со вздохом ответил я. – Но, так и быть, попробуем…
В пустой комнате становилось темновато – за щербатыми окнами уже сгущались сумерки. Я подумал о Марине, которая ждет меня в одинокой квартире, и ждет, кажется, напрасно. Мне стало тошно – так мало у меня осталось надежд. Оставалось единственное – тянуть по возможности время. Но у Грека с ребятами цели были прямо противоположными, и они хотели побыстрее свернуть программу.
– Итак, еще раз – кто знает про Малиновскую и про мокруху в клинике Миллера? – спросил Грек. – Видишь, я с тобой совершенно откровенен и не скрываю того, что знаю. Будь и ты паинькой!
– Ладно, буду, – сказал я. – Знает еще сам Миллер.
В поясницу мне врезалась сталь пистолета. От боли у меня на секунду перехватило дыхание. Правда, от крика мне удалось удержаться.
– Ответ неверный! – назидательно сказал Грек. – Попробуй еще раз!
– Может быть, Заболоцкий? – пробормотал я.
Он изо всех сих ударил меня по второй почке. Тут уж я невольно застонал и буквально прилип к стене. Плакать мне не хотелось, но горячие слезы выступили на глазах сами собой.
78 
