очень нудно 
43 
— В машину, Степан! — приказал банкир. — Уходим! Уходим, Марк!
Заметно разочарованный, Степан повиновался. Знаев пристегнул ремень и толчком ноги по правой педали заставил мотор зареветь. Долетели на максимальной скорости до первого же поворота, ушли с трассы в переулки, отыскали место потемнее, остановились, погасили огни; Жаров выпрыгнул, выдернул из зажимов номерные знаки, швырнул в кусты, вставил другие. Дворами, боковыми проездами уходили от места стычки все дальше и дальше. Марк шумно глотал пиво, альфа-самец курил и жаловался, что мало и плохо повеселился. Новичок сначала задумчиво молчал, потом признался:
— А мне понравилось. Очень.
— Я сразу сказал, — хмыкнул Жаров, — что тебе понравится.
— Вы часто так… катаетесь?
— Зависит от настроения.
— И от времени, — вставил банкир.
— И от времени, да. Если есть время и настроение — можем выезжать по два раза в неделю. Потом — мы занятые люди, нам непросто собраться…
— Последнее время, — сказал Знаев, — у меня такое настроение, что хоть каждую ночь выезжай и ломай жлобов…
— В следующий раз я тоже с вами поеду. Ломать жлобов.
Банкир кивнул:
— Нет проблем, Степан. Ломать жлобов и хамов — святое дело. Если жлоба не наказать — жлоб тогда начинает развиваться. Совершенствоваться. Его надо вовремя наказывать…
— Лично мы с Марком, — зевнув, вставил Жаров, — никого не наказываем. Просто развлекаемся, и все. Правда, Марк?
— Сто процентов.
Альфа-самец цыкнул зубом.
— По полю с мячом носиться — годы не те. Нырять или с горки на лыжах наяривать — надоело. Вот и придумали веселье…
— А менты?
— А что «менты»? Мы их любим. Мы с ними дружим. Правда, Марк?
— Сто процентов.
— Вот наш Марк, например, сам полковник милиции. А тесть у него — генерал.
Степан засмеялся:
— У вас, я вижу, налажено серьезно…
— Очень серьезно, — сухо ответил Знаев. — Кстати, вступительный взнос в шайку — пять тысяч евро. После каждого заезда машину надо перекрашивать, мотор заново настраивать, новые номера покупать…
— У меня нет с собой пяти тысяч, — озабоченно сказал новичок. — Давайте доедем до банкомата, я сниму с карточки…
— Это не срочно, — великодушно произнес банкир. — Между прочим, чем вы занимаетесь?
— Инвестирую, — с особенной дорогостоящей скромностью ответил Степан. — В основном в промышленность. И в строительство.
— Ага, — сказал Знаев.
— Именно так, — значительно заметил Жаров и незаметно для других ущипнул банкира за бок.
— Я бы с вами поговорил, — сказал Знаев. — Только сейчас не время для деловых разговоров…
— Согласен.
— Кстати, Знайка, — перебил Жаров, — я видел, тебе пару раз досталось. Приложи лед.
Банкир усмехнулся:
— Я сейчас с вами закончу — и поеду в одно хорошее место. Там мне и лед приложат, и еще кое-что.
— Догадываюсь, что именно, — сказал электроторговец.
— Догадался — молчи.
— Привет передай.
— Обойдешься.
Вернулись к месту встречи. Банкир попрощался с Жаровым и обменялся визитками с новичком, причем ему понравилось, как Степан внимательно изучил текст и спрятал кусочек картона бережно, в карман рубахи (если б захотел выбросить — сунул бы в штаны).
Разъехались.
Знаев стянул мокрую от пота майку, напился воды и большим усилием воли удержался от того, чтобы позвонить Алисе. Ему было хорошо, и он хотел, чтоб стало еще лучше.
Некоторая слабость в коленях, пощелкивание пониже правого уха и другие неприятные последствия прогулки с лихвой компенсировались великолепной пустотой в голове. Ничто так не освобождает мозг, как хорошая драка. Не на ринге, в прокуренном зале, под улюлюканье дураков и визг блядей — настоящая, спонтанная схватка, без правил; такая, где возможны увечья; где каждый сам выбирает, насколько ему уважать противника; где на кону стоят не деньги, не карьера, не медалька, не титул и пояс чемпиона, а все сразу — судьба, жизнь. Где добывается победа как таковая. Не над врагом победа — надо всем сущим, включая себя самого.
Когда побеждаешь в самой жестокой, страшной и изнурительной войне — с самим собой, — тогда все сущее для тебя ничего не значит; оглядываясь вокруг, ты не видишь ничего, кроме самого себя; тогда ты слепнешь, но не страдаешь от этой слепоты, а спешишь насладиться, потому что она — ненадолго; и когда мир, в уголья пережаренный миллиардами любовей и яростей, спекается справа и слева, вверху и внизу — ты не рад ему. Ты его не хочешь. А хочешь только новой драки.
43 
