очень нудно 
62 
Банкир посигналил. Из будки, заблаговременно приняв грозный вид, появился охранник. Рассмотрев машину хозяина, мосластый дядя с лицом неквалифицированного пролетария поспешил сменить позу на другую, угодливую. Знаев испытал мгновенное отвращение. Он никогда не заставлял этого человека (кстати, как его зовут?) кланяться и ломать шапку, он и видел-то его всего дважды в жизни; мосластый производил холуйские телодвижения по собственной инициативе, он сам себя превращал в раба.
Раз он так со мной — значит, и я с ним буду так же, — решил банкир, сделал брюзгливое лицо и резким жестом показал: открывай ворота, и поживее.
В четырех метрах за забором асфальт кончался, дальше была темнота. Здесь Знаев вышел, поманил мосластого, поморщился от сильнейшего запаха чеснока и спросил:
— Тебя как зовут, я забыл?
— Петруха, — ответил Петруха, на вид не менее чем пятидесяти лет, и торопливо поддернул штаны. Его вид в точности соответствовал вошедшей в последнее время в моду пренебрежительной поговорке: «Набрали по объявлению». Чучело, — грустно констатировал Знаев. — А ведь меня десять лет учили, что все люди равны, что человек — это звучит гордо. Разве я ему равен? Разве он равен мне? Вот возьму его за руку, пройдемся по городу, спросим у тысячи встречных: мы равны? Тысяча из тысячи ответит, что нет. А должно быть наоборот, потому что люди действительно равны, за десять лет мне это доказали множеством самых разных способов.
— Как дела, Петруха?
— Нормально.
— А где второй?
— Обход делает, — сказал Петруха и опустил глаза.
За пивом пошел, понял банкир и понизил голос:
— Слушай, Петруха. Я пройдусь по территории. А минут через десять позвоню сюда, на пост, и ты включишь верхний свет. Все люстры. Понял?
— Будет сделано, — ответил мосластый и неумело щелкнул каблуками.
— Расслабься, — разрешил Знаев, вернулся к машине и под локоть вытащил Алису.
— Пойдем со мной.
— Что здесь такое? — с любопытством спросила рыжая, повинуясь. — Стадион?
— Еще чего.
— Темно. Я ничего не вижу. Куда мы идем?
— Вперед.
— Ой. Тут песок И камни какие-то. И грязь.
— Не обращай внимания, — рекомендовал Знаев, споткнулся и сам едва не упал.
Сейчас я ее удивлю, — предвкушал он. — Сейчас она ахнет. Это будет эффект! И это будет совсем не дешевый эффект, господа. Очень даже дорогой. Эффект на четыре миллиона долларов. Всем эффектам эффект. Это вам будет не барбекю со звездами телеэкрана в садике у торговца электрическими лампочками. Это будет нечто донельзя грандиозное.
Шагали, разумеется, не в полном мраке и не в тишине. Ночь, пока робкая, варьировала оттенки от густого темно-фиолетового до насыщенного графитового. Справа, в километре, новогодней гирляндой поперек панорамы сияли фонари Кольцевой дороги, слева, в двух километрах, мерцали окна жилых домов, отовсюду слышались разнообразные городские звуки, какофония мегаполиса — но мерцали и доносились, сильно искаженные расстоянием, ненадежные, наполовину нереальные, как не вполне реально все то, что создано человеком, построено, освещено, украшено и налажено: вблизи огромно и крепко, а отойдешь на три тысячи шагов, взглянешь — смешно.
— Примерно здесь, — наконец заявил банкир, с удовольствием набрал полную грудь воздуха и запрокинул голову. Небо осторожно подмигивало сотнями звезд — намекало, что не следует переоценивать дружелюбие мироздания. С запада, по самому краю горизонта, переливалась и истончалась лиловая полоса заката.
— Что «здесь»? — тихо спросила Алиса, сжимая его локоть. — Я ничего не вижу.
— А не надо видеть. Попробуй почувствовать.
Рыжая подумала и произнесла:
— Тут пусто. Ничего нет. Совсем.
— Продолжай.
Она опять подумала и неуверенно предположила:
— Тут ничего нет, но… наверное… тут скоро что-то будет.
Знаев испытал прилив восторга и захохотал.
— Угадала! Угадала!
Он достал телефон и набрал номер.
— Петруха?! Как слышишь меня?!
— Хорошо слышу.
— Давай!
В черном небе, сразу с четырех сторон, сверкнуло, погасло, опять сверкнуло, медленно стало разгораться и обрушило наконец плотные, почти осязаемые потоки света вниз, на двух людей, стоявших посреди обширного, ровного, как стол, поля.
— Черт, — выдохнула Алиса. — С ума сойти.
Банкир прижал ее к себе и медленно стал поворачивать.
62 
