очень нудно 
55 
Она взяла с вешалки пальто, толкнула дверь и бросилась на улицу. Илья Петрович что-то кричал ей вслед, но она не могла остановиться. Ее словно влекла вперед сила, неудержимая, как сама судьба.
Ее ослепил яркий свет. Раздался отвратительный визг тормозов. Ощущение было такое, словно ее подмял под себя большой страшный зверь.
«…Я больше никогда не приеду в этот город, где все напоминает о сладких мгновениях нашей любви. Слышишь, Карменсита? Никогда! И ни одной женщине больше не поверю. Но за миг обладания тобой могу отдать все, что будет со мной завтра, послезавтра и вплоть до самой смерти. Сегодня, сейчас я хочу быть с тобой, моя Карменсита».
Алкоголь уже не помогал Галине — он лишь обострял чувства. Она перешла на таблетки. От них выворачивало наизнанку, голова казалась большой и пустой, как полый внутри шар.
«Если бы я родила, малышу было бы сейчас три годика, — думала она. — Я так просила Богоматерь сохранить Андрюшиного ребенка, но она не услышала моей молитвы. Наверное, потому, что я гадкая, мерзкая, порочная. Но что же мне теперь делать?..»
Она вспомнила, как, выйдя из больницы, где провалялась два с лишним месяца, вдруг почувствовала необыкновенно сильное желание жить, любить, быть любимой. Попыталась написать письмо Андрею, описать все, как было, но слова казались ей пустыми, глупыми, не передающими то, что ей хотелось выразить. Она извела кучу бумаги и наконец решила съездить туда, где служит Андрюша. Деньги на поездку ей дал Илья Петрович, который к тому времени оставил Эвелину Владимировну и стал жить в гражданском браке со своей бывшей студенткой.
…Галина видела, как Андрей вышел из ворот военного городка под руку с миловидной молодой блондинкой в малиновых брючках в обтяжку и узкой черной футболке с длинными рукавами. Спряталась за росшими вдоль дороги кустами, присела на корточки, закрыла лицо руками. Парочка медленно брела по дороге, окруженной светлым березовым лесом. Полный солнечного тепла и света, весенний воздух далеко разносил их голоса.
— Я сказала Вадьке: раз ты ходишь налево, почему, интересно, мне нельзя? Разве мы, женщины, чем-то хуже мужчин? — Блондинка зашлась мелодичным грудным смехом. — Знаешь, что мне ответил твой лучший друг?
— Птица тогда свободна, как ветер, когда на земле ее ждет теплое надежное гнездо, — сказал Андрей и тоже рассмеялся.
— И ты туда же. Но я тоже хочу быть птицей.
— Кто тебе это запрещает, Аринка?
— Ты поможешь мне стать свободной?
— Но ведь ты жена моего лучшего друга. Я не могу, понимаешь?
— Какой ты глупый и старомодный. — В голосе женщины звенела обида. — Или я тебе не нравлюсь? Отвечай!
— Ты всегда мне нравилась. С первого дня знакомства. — Андрей вздохнул.
— Пошли в лес, наберем ландышей.
— Их еще нет.
— Но я все равно хочу в лес. Неужели ты отпустишь меня одну?
Галина оступилась, и под ее ногой громко хрустнула ветка.
— Там кто-то есть! — воскликнул Андрей. — Постой, я посмотрю.
— Нет, я тебя никуда не пущу. Пускай подглядывают, если им хочется. Андрюшка, ты ведь вольная птица. Разве нет?
— Да, конечно, — чересчур поспешно сказал Андрей.
Они замолчали на какое-то время. Теперь они находились совсем рядом с кустами, за которыми спряталась Галина, и она затаила дыхание. Ей казалось, ее сердце бьется так громко, что ему вторит лесное эхо.
— Знаешь, а ведь, кроме Вадьки, у меня никого не было, — сказала блондинка. — Я так и думала: он у меня первый и последний. Помню, я была так в него влюблена, что не позволяла никому даже дотронуться до меня.
— Счастливый твой Вадька. — Андрей снова вздохнул. — Впрочем, он это заслужил.
— Вадька совсем этим не дорожит, — с неожиданной злостью сказала блондинка. — Он говорит, что любая женщина мысленно все равно переспала с каждым мужчиной, который ей нравится. Уж лучше делать это в открытую и по-настоящему. Так считает Вадька.
— Может, он и прав. И все равно я уверен, женщина должна… — Рев реактивного самолета заглушил его слова. Воспользовавшись шумом, Галина перебралась на несколько метров вперед, все также скрываясь за кустами. — …Не смог бы забыть, что мою возлюбленную ласкал кто-то другой.
— У тебя есть девушка. Говорят, это из-за нее ты…
— Мало ли что говорят? Это все в прошлом. Ошибки и просчеты кудрявой юности. У меня нет никого, кроме неба. В нем вся моя жизнь.
55 
