28 
Луна на звездном небе оказалась такой же идеально круглой, как и во сне, а тишина плотной, густой, запутавшейся в темных ветвях деревьев. Даже ветер, казалось, устал раздувать щеки и забылся глубоким сном. Рита невольно поежилась от ассоциации со своим сном, вызванной этой лунной тишиной. И присела на ступеньку крыльца. Возвращаться обратно в комнату, в углах которой, казалось, клочьями старой паутины повис ее кошмар, желания не было. Сон окончательно рассеялся на свежем деревенском воздухе.
Рита передернула плечами: ночью стало так прохладно, что от озноба не спасал даже шерстяной джемпер. Странно — днем стояла такая жара. Рита обхватила себя руками и грустно усмехнулась: нет рядом того, в чьих объятиях хотелось бы согреться. Ночью одиночество, днем притихающее от суеты, распевает в полный голос арии в минорных тональностях. Как хорошо, что она спит обычно так крепко, что не слышит этого «пения». Ну что ж, пусть сегодня поет. Ей вовсе не одиноко. Как ей может быть одиноко в бабушкином доме, который она любит и который теперь находится в хороших руках? Как может быть одиноко, когда за бревенчатыми стенами, на ощупь теплыми, как рука друга, отдыхают ее сестра и друзья? Но одиночество, будто в отместку взяв самую высокую ноту затянуло вдруг вкрадчивым голосом песню, очень любимую Ритой, но всегда вызывавшую у нее не столько радость, сколько грусть — воспоминание о том дне, когда она познакомилась с Олегом.
В тот мартовский день ей исполнялось двадцать два. Не круглая дата, но красивая. Симметричная. И Рите казалось, что теперь и в жизни у нее все должно идти так же — красиво и симметрично. День рождения она впервые отмечала без сестры и бабушки. Лика зимой тяжело переболела кишечной инфекцией, и после выздоровления бабушка увезла девочку на курорт с минеральными водами. На поездку пришлось занимать деньги у соседей, но Лике требовалось восстановление.
Устраивать празднества было не в правилах их маленькой семьи, но в тот раз Рита решила разгуляться по мере своих возможностей: наготовила салатов, испекла пирог, пригласила сокурсниц и Ивана. Друг, помнится, спросил, может ли он прийти не один. Рита подумала, что придет он с девушкой, с которой не так давно познакомился. Однако Иван привел не подругу, а незнакомого парня, своего сокурсника.
…Он ей понравился сразу. Так, что, рассматривая с растерянной улыбкой неожиданного гостя, Рита не сразу запомнила его имя: оно прошло застенчиво, на цыпочках, как мимо спящего, не разбудив оглушенное сознание. И лишь когда гость повторно представился, подумала, что ему это имя — Олег — идет как никакое другое.
У парня было удивительное лицо. Его можно было рассматривать бесконечно, причем как в целости, любуясь тем, как его части сочетаются друг с другом и органично перекликаются, будто в созвучном многоголосье, так и по отдельности — нос, глаза, рот, восхищаясь их природной лепкой и прорисованностью.
Тонкий, с небольшой горбинкой нос с хищно вырезанными ноздрями, такой, к каким Рита питала странную слабость. И под стать хищным ноздрям глаза: черные, глубоко посаженные, чуть прищуренные, но не близоруко, а так, будто их хозяин глядел на все и всех с иронией и снисходительностью, не переходящей в высокомерие, но опасно балансирующей на грани. Губы, малиново-яркие, четко очерченные, тронуты полуулыбкой — отражение иронии во взгляде. Черные, будто вакса, зеркально-блестящие волосы парень стянул в хвост, доходивший ему до лопаток. Рита еще подумала, что таким великолепным волосам позавидовала бы любая девушка. Ростом гость был куда выше середнячка Ивана и выгодно отличался атлетическим сложением.
Рита рассматривала гостя с открытым ртом, позабыв о приличии совершенно. Восхищение в ее глазах не осталось незамеченным. По лицу Олега мгновением проскользнула понимающая улыбка, словно парень привык к подобным взглядам.
— Извини, я без подарка, — сказал он, показывая крупные и белоснежные, будто из рекламного ролика зубной пасты, зубы. — Иван не предупредил.
«Ты уже подарок!» — едва не вырвалось у нее. Но, однако, вслух она пролепетала что-то нейтрально вежливое.
К ее великому разочарованию, Иван засобирался из гостей очень рано, едва попробовав салаты и даже не дождавшись горячего блюда. И, конечно, его приятель — вместе с ним.
— У нас есть еще одно дело, прости, — извинился друг, целуя ее на прощание в щеку. — Завтра я к тебе зайду. Почаевничаем. Держи подарок!
28 
