63 
— Спасибо, Марья Прохоровна, — поблагодарил Михаил и глянул на часы: до встречи оставалось немного, нужно торопиться. Все возможное он уже выяснил.
Прощаясь с хозяйкой, благодарил за угощение, а Петр Власович вдруг вспомнил:
— Михайла, не знаю, сказали ли тебе… Давеча эти, как их… Кто у вас там озеро туда-сюда меряет. Не суть! Так вот те самые лебедя, говорят, видели. Полуживого. То ли раненого, то ли слабого. Хотели поймать да в лечебницу отвезти, только лебедь в заводи скрылся. А искать стали, никого не нашли. Вот что хошь, то и думай. То ли залетел сюда как-то. То ли и правда, Хозяйка то была. Не нравится ей, что в озере копошатся…
— Когда? — быстро спросил Михаил. — Когда лебедя нашли?
— Да вот… Накануне праздников, кажись.
— Спасибо, Петр Власович! — поблагодарил Михаил, торопливо распрощался с хозяевами и заспешил к брошенной на обочине дороги машине.
***
Утро не задалось. Иван увез Татьяну в столицу, потому что пережитые волнения сказались на ее состоянии не лучшим образом. Татьяна пожаловалась на боли в животе, и встревоженный супруг решил показать жену врачу как можно скорей.
— Ничего страшного, Риточка, — слабо улыбалась бледная Татьяна, когда они прощались в коридоре. — Живот тянет и все. Но лучше уж перестраховаться. Ванечка отвезет нас к моему доктору. Просто чтобы нас с малышом поглядели.
Рита не знала, чем успокоить подругу. Она не могла себя поставить на место Татьяны, потому что не знала, как это — ожидать ребенка, чувствовать его шевеления и вдруг осознать, что что-то идет не так. И при этом не паниковать, стараться держать себя в руках, улыбаться гостям. Рите стало очень-очень страшно и за Татьяну с маленьким, и за Ивана, который был в это утро серьезен и немногословен. Собирался и собирал жену молча.
— Ваня потом за вами приедет. Ты не волнуйся, главное! Найдете, чем позавтракать?
— Найду, за это уж точно не беспокойтесь. С голоду не умрем. Может, не надо Ивану возвращаться? Нас Олег отвезет.
— У Олега машина сломалась, — наконец-то вымолвил Иван. — Он хотел уехать еще до нас, но машина не завелась. Разозлился, как черт. И ушел куда-то.
— Он еще с ночи злой, — сказала Татьяна и сокрушенно поджала губы.
— И есть из-за чего, — хмыкнул Иван и подхватил свободной от сумок рукой жену под локоть. — Ну, пойдем мы. Звони по любому поводу.
— Вы тоже позвоните, — попросила Рита. — Я же переживаю.
— А ты не переживай. Чтобы не думать о нас, займись вон делом, — подмигнул ей Иван. — Я в кладовку сложил все старые вещи… Не выбросил без твоего разрешения. Вдруг среди них окажется что-то для тебя ценное? Посмотри, забери нужное. Остальное я выброшу.
— Ой! С удовольствием, — обрадовалась Рита. Такие раскопки сулили не только интересные находки, но и экскурсию в детство.
После отъезда друзей Рита позавтракала на кухне чаем с бутербродом. Лика и Павел, которых так и уложили в одной комнате, еще не проснулись. Из их комнаты не доносилось ни звука. Лика — известная соня. А Павел, видимо, отсыпался после ночных потрясений.
О себе же Рита не могла сказать, что спала хорошо. Мысли беспокойными пчелками тревожили ее покой, разгоняли сон назойливым жужжанием, жалили домыслами и одновременно вызывали неясную радость. Возможно, она выспалась днем, но, скорее всего, дело было не только в этом. День, не считая тех часов, что она провела во сне, выдался слишком уж нервным. И концентрация беспокойств и потрясений на тот небольшой отрезок времени бодрствования оказалась высокой.
Еще ей думалось о Михаиле. Даже больше, чем обо всех событиях минувшего дня. Рита опять вспоминала, и при этом в груди что-то сладко замирало, тот момент, когда мужчина нес ее, замерзшую и босую, на руках в дом. И это событие ей казалось едва ли не важней того, случившегося с ней в двадцать два года. Велико ли дело — потерять девственность. А вот чтобы тебя носили на руках — это еще надо заслужить. И неважно, что Михаил нес ее на руках не в романтическом, а в рыцарском порыве. Кто сказал, что рыцари не были романтиками? Они как раз и были, в Ритином понимании, самыми настоящими романтиками. Конечно, она не строит никаких планов на этого мужчину, но ведь переживать в мечтах еще раз волнительный момент никто не запрещает. И в воображении Риты Михаил вновь и вновь переносил ее на руках через порог дома. Не менее значимым ей казался и другой момент — тот, при прощании, когда Михаил привлек ее к себе и обнял. Пусть это было всего лишь покровительственное объятие, опять же лишенное романтических порывов, но кто и в этом случае запрещает фантазировать?
63 
