27 
Кирк вернулся к своему занятию, полностью сконцентрировавшись на бруске и не замечая ничего вокруг. Анжелика наблюдала за ним, изумляясь, как его большие руки вырезают плавные изгибы и мельчайшие детали. Инструменты были крошечными, движения четкими, точными и естественными. Его руки были в рубцах. В первые дни Анжелика думала, что это из-за строительства. Теперь она знала, что это — следы резца и, может, других инструментов. Терпение и внимание, с которыми он отсекал стружку, были непоколебимы. Если бы Анжелика делала это, она бы спешила закончить. Да и вряд ли она бы смогла создать подобную красоту.
— Откуда ты берешь идеи? — спросила она.
Он взглянул на нее:
— Некоторые — от тебя.
— От меня? — Анжелика нахмурилась. — Я никогда не стояла на краю обрыва.
— Ты на нем прямо сейчас, если думаешь об этом. То, что позади тебя, — это лес твоего прошлого. Впереди ничего привычного, ничего обычного. Ты балансируешь на краю. Шагнешь ли ты с верой и изменишь жизнь? Или задумаешься, затем повернешь и снова войдешь в лес привычного?
Она пристально смотрела на него долгое время.
— А как ты думаешь? — спросила она.
Сможет ли она шагнуть и найти удовлетворение в своей жизни? Или ее предназначением было остаться на пути, который выбрали для нее родители?
— Ты достигла невероятных высот для женщины твоих лет. Я думаю, что ты вернешься обратно к привычному.
Она не была уверена, нравится ли ей эта идея или нет. С другой стороны, это был наглядный пример, что может произойти, если она пойдет вперед, — она бы закончила свою карьеру.
Кирку было интересно, как Анжелика ответит на его выпад. Наверное, вспомнит свой жизненный опыт. В Смоки-Холлоу было всего несколько человек, которые отказались от своей прошлой жизни и остались в глуши.
— А ты когда-нибудь стоял на краю пропасти? — спросила она.
— Да. Каждому человеку выпадает подобное рано или поздно.
Он поднял широкое плоское лезвие и некоторое время молча стругал им древесину. Кирк хотел показать неизвестность, опасность стремительного падения.
— И что ты выбрал? — спросила она.
— Мечту. Иначе бы стал фермером, как мой дедушка. Но жизнь оказалась привычной, я ведь не уехал в большой город. Так что мне особо ни от чего не пришлось отказываться.
— Ты соприкасаешься с внешним миром через свое творчество, — заметила она.
— Я не отшельник. Иногда путешествую. Но я всегда рад вернуться домой. Когда служил, я увидел то, что никогда и не надеялся увидеть. Я побывал в необыкновенных местах.
— И все-таки ты всегда возвращался сюда.
— Снова и снова, — подтвердил он, кивнув.
— Элис хотела большего. Значит, ты не особо требователен? — спросила она.
Он перестал работать, положив свои инструменты.
— А нужно быть требовательным, чтобы быть счастливым здесь?
— Я не знаю. Всю жизнь я слушала рассказы о больших городах, об амбициях и известности.
— Ты счастлива?
Анжелика на мгновение задумалась, затем медленно покачала головой:
— Ты и сам знаешь ответ. Я приехала сюда, чтобы найти нечто новое.
Кирк притянул ее к себе, крепко обняв.
— У тебя есть парень, Анжелика?
Она покачала головой, не в силах отвести глаз от его лица. Ее сердце сильно стучало. Пальцы схватились за его рубашку, чувствуя тепло груди, горячность во взгляде.
— У счастливых людей всегда кто-то есть. Они заводят семью. Объединяются с соседями и находят удовлетворение в работе, в которую вкладывают душу. Они сами делают выбор.
Анжелика сглотнула, чувствуя неуверенность и смущение.
— Был ли у тебя когда-либо парень? — спросил он тихо, прислоняя свой лоб к ее.
Все, что она могла видеть, были темные глаза Кирка, серьезно глядевшие на нее. Медленно она покачала головой, ожидая и желая, чтобы он прекратил говорить и поцеловал ее. Это было страшно и волнующе. Анжелика чувствовала себя на краю обрыва. Вызовет ли его поцелуй головокружение или оставит ее равнодушной?
Кирк наклонился и коснулся губами ее губ.
Анжелика закрыла глаза и наслаждалась каждой минутой поцелуя, теплыми губами, скользящими по ее телу, ощущениями, которые стирали все, кроме них двоих.
Чувства были чистым восторгом. Она парила. Его губы двигались, умоляя об ответе, который она собиралась дать, но не была уверена, что он будет правильным. Когда Кирк углубил поцелуй, она прильнула к нему, возбуждение вихрем проносилось через нее. Она никогда не чувствовала такую дикую смесь совершенного наслаждения и страстного влечения. Она теснее прижалась к Кирку, желая стать его частью, сливаясь до тех пор, пока они не превратятся в единое целое.
27 
