125 
– Я не вижу, но верю тебе! – подтвердил Ул, понимая, что с Ярой сейчас лучше не спорить. Лучше пусть говорит, чем идет.
Яра удовлетворенно улыбнулась и повернулась к нему.
– Эли – наши друзья! Они безобразны, но у них добрые сердца! Они смеются и поют серебряными голосами! Когда я отомкну ворота, они превратятся в принцев и принцесс, кентавров, единорогов и драконов! Их заточил волшебник!
Будь минута более подходящей, Ул ляпнул бы, что бабушке больше не наливать. Но сейчас это могло все испортить. «Раз Яра несет всю эту чушь, значит, эли добрались до ее детской мечты», – подумал Ул и, толком не зная, что сказать, неосторожно брякнул:
– Ни в кого они не превратятся. Нет там никого! Гниющие отбросы!
Лицо у Яры стало упрямым. Он знал это выражение.
– Ты сам увидишь, как они прекрасны! Я покажу тебе! Готов ли ты к чуду?
– Подожди! Подожди! – умоляюще крикнул Ул, заметив, что она двинулась вперед.
Яра снова остановилась. Ул осторожно перевел дух. Своей неосторожной фразой он едва всего не погубил. Змейка шевелилась на шее у Яры. Тело должно слиться с воротами. Но Яра стояла и разговаривала, и змейка ничего не могла с этим поделать. Ползти к воротам самой? Но это ничего не решит. Воротам нужна жертва.
Эли проявляли нетерпение. Им не терпелось превратиться в принцев и принцесс. Даже те, что утратили форму и походили на раздавленные куски мяса, подползали к пологому склону. Когда ворота откроются, начнется давка.
Разговаривая, Ул незаметно приближался к Яре, пока не оказался у самого начала мостика, шагах в десяти от нее. Ощутив, что Яра начинает нервничать, он остановился, опустил глаза и заметил на мостике яркую точку. Первой мыслью было, что кто-то уронил новую монету, и она отблескивает. Но потом он увидел, что монета перемещается. Это была золотая пчела. Она не летела – воздух тут был полон испарений, – но медленно и целеустремленно ползла к Яре.
– Хорошо, – произнес Ул, взвешивая каждое слово. – Они превратятся… Я не спорю! Но ты больше не придешь ко мне. Ты не вернешься. А я люблю тебя! Слышишь, чудо былиин, люблю!
На лице у Яры появилось грустное выражение человека, который услышал то, что хотел, но слишком поздно.
– Ты так редко говорил это! Из тебя все надо вытягивать клещами. Любое чувство. Ты несчастный технарь! На день рождения ты даришь комбинированную отвертку, а не цветы!
«Цветы завянут за день, а хорошая отвертка прослужит лет пять», – подумал Ул и торопливо пообещал:
– Я обязательно подарю цветы! Целую кучу цветов!
Яра поморщилась:
– Не надо! Я иду туда, где цветут магнолии и виноград обнимает голые стволы платанов.
«В прошлый раз были вишни. Быстро же там меняется климат», – мелькнуло в мыслях у Ула.
Яра сделала шаг.
– Подожди! – отчаянно крикнул Ул. – Вспомни! Ты моя жена! Мы с тобой в шныровском браке!
Яра растерянно застыла. Улу казалось: она роется в памяти. Змейка билась на шее, как безумная. То ныряла в тело через артерию, то высовывала острую головку наружу.
– Да, правда! Но мы поспешили. Я больше не люблю тебя! Теперь должен умереть самый достойный. И поэтому я решила уйти, чтобы не ушел ты.
Улу показалось: он поймал эльбов на несостыковке. Пусть мелочь, но все же.
– Минуту! Ты решила уйти, чтобы спасти эльбов! Чтобы они превратились в кентавров! А теперь говоришь про меня.
Яра провела рукой по лицу. Она путалась. Ул понимал причину. Тут, на мостике, испарения болотаособенно сильны. Как Яра вообще до сих пор держалась? Не возомнила себя мотыльком или солнечным лучом, который должен пролететь в замочную скважину? Должно быть, сказывался шныровский опыт. Сколько раз она ныряла на двушку. И каждый раз ей дважды приходилось проходить болото.
– Да, точно… Я хочу их расколдовать… Ты же видишь: их целый народ… Кентавры, единороги и… кто там еще? – спросила она растерянно.
– Принцы! – торопливо подсказал Ул, заметив, что Яра начинает нервничать.
И снова слова его оказались некстати.
– Не просто принцы! Принцы в маленьких золотых коронах! – капризно поправила Яра. – А говорил, что там никого нет! Эгоист! Прекрасно все видишь!
– Но если эгоист я, тогда достойная ты! Значит, убивать себя, чтобы спасти меня, не надо! – парировал Ул.
125 
