очень нудно 
53 
Молодая, довольно красивая женщина сидела у окна в кресле и вышивала пейзаж на куске полотна. Образцом ей служила гравюра, бывшая иллюстрацией к какому-то роману. Она не сразу заметила виконта, разглядывавшего ее через окно.
Женщина смутилась, не зная, что ей делать — то ли закрыть ставни, то ли покинуть комнату.
— Я восхищен вами, мадам, — склонил голову виконт Лабрюйер.
— Что вам от меня нужно? — испуганно спросила женщина.
— Ничего, я всего лишь любуюсь вашей красотой и восхищаюсь вашим вкусом. Как искусно сделана вышивка! И кому же вы готовите такой чудесный подарок?
Если бы виконт говорил чуть более развязно, то женщина возмутилась бы, а так она была поражена спокойным тоном и благородными манерами незнакомого дворянина.
— Это подарок мужу, — немного смутившись, пробормотала она.
И вы не боитесь уколоть палец? — и Анри указал наперсток, лежащий на самом краю подоконника.
— Я не знаю, так я лучше чувствую узор… Смущение женщины никак не проходило, она то я дело поглядывала на дверь, ведущую в коридор.
— Вы боитесь, сюда зайдет муж? — улыбнулся виконт.
Нет, его сейчас нет дома, — сказала женщина и спохватилась, ведь ее слова можно было истолковать двояко.
Но виконт пока еще не собирался растолковывать их как приглашение войти через окно.
— Позвольте, я полюбуюсь, — он протянул руку, и женщина, не решаясь отказать, подала ему вышивку.
Анри как бы случайно коснулся ее пальцев и ощутил в них дрожь.
«Да она волнуется, — подумал виконт, — значит, я произвел на нее впечатление».
Правда, победа над женой буржуа не очень-то могла польстить
Самолюбию виконта, привыкшего к победам над куда более знатными дамами.
«Но, в общем-то, — подумал Анри, — какая разница? Ведь и знатные женщины и незнатные одинаково любят своих мужей и одинаково легко предают их, соглашаясь стать любовницами».
Анри держал перед собой неоконченную вышивку и делал вид, что старательно ее рассматривает. Но на самом деле он смотрел поверх ее на стройную фигуру сидящей в кресле женщины.
— Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо, — сказал он, — меня в самом деле заинтересовала работа, и к тому же ваш дом построен с таким вкусом, а обстановка изысканна, что я не мог себе позволить проехать мимо.
Женщина поднялась и прикрыла дверь, ведущую в коридор.
— Вы очень любезны, месье, и говорите комплименты, которых я не заслуживаю.
— Это вы, мадам, не заслуживаете комплиментов? Неужели ваш муж не повторяет вам несколько раз в день, что вы прекрасны.
— Я люблю своего мужа, — просто сказала женщина.
Виконт улыбнулся. Он всегда слышал такое в ответ на уверения в своей любви. И тут он пристальнее рассмотрел женщину, беседующую с ним. Пока она находилась в сумрачной комнате лицо ее казалось прекрасным, а теперь, когда она стояла, облокотившись локтями на подоконник и подперев голову руками, стало заметно, она не так молода, как казалось вначале, а взгляд ее карих глаз довольно простоват.
«Чего можно ожидать от жены буржуа, — подумал Анри, — неужели тебе мало знатных дам, что ты, присытившись их прелестями, пытаешься вторгнуться в чужое сословие?»
— Благодарю вас, мадам, — Анри вернул вышивку, — как-нибудь в другой раз я еще загляну в ваше окно и надеюсь, вы не обидетесь на меня.
— Что вы, месье, мне так приятно было с вами поговорить, — разочарованная женщина вновь опустилась в кресло и принялась за вышивку.
Но она все еще продолжала поглядывать на окно, ожидая, что виконт скажет ей что-нибудь еще.
Но тот прикоснулся рукой к шляпе, кивнул и тронул поводья. Конь медленно пошел по улице. Анри сидел в седле грустный и угрюмый. Ничто не могло его
Развеселить, он уже сожалел о том, что направил Александра Шенье к мадемуазель Аламбер и начал волноваться, не приняло бы дело скверный оборот. В его планы входило только напугать Констанцию, доставить ей неприятности, но ни в коем случае не крупные. Ведь та не стала делать так, чтобы его отношения с Колеттой были преданы огласке, хотя это находилось в ее власти. А Констанция могла это
Сделать куда как изящно, оставаясь при всем в тени.
«Нет, — думал Анри, — лучше оставаться друзьями, чем быть врагами. И пусть Констанция будет для меня недостижимой мечтой, женщиной, о которой иногда можно подумать. Ведь признайся себе, Анри, лица многих своих любовниц ты забыл, несмотря на то, что уверял их в своей любви. И может, многие из них забыли тебя. Так что усмири свою гордыню, поезжай к Констанции, попроси у нее прощения».
53 
