71 
Анри взял неверной рукой бутылку и вылил остатки содержимого в кружку, а затем щелкнул по ней ногтем. Металл отозвался гудением.
— Словно колокол, — пробормотал виконт, — словно погребальный колокол, — и залпом осушил кружку.
Несколько капель густого красного вина застыли на губах Анри, когда он подошел к окну и поднял раму.
Тень от перекрестья оконного переплета, до этого неподвижно лежащая на мостовой, исчезла, лишь желтый прямоугольник блестел сейчас на камнях.
Виконт набрал полные легкие воздуха, наслаждаясь ночной прохладой и свежестью. Он запрокинул голову и обратился к луне.
— Ну, что смотришь на меня? Ты, наверное, никогда прежде не видела несчастного человека? Хотя нет, скорее наоборот, все счастливые по ночам спят, и ты созерцаешь одних неудачников.
И тут словно бы для того, чтобы возразить словам виконта, ночь согласилась смехом. Нет, не пьяным, не наглым, а задорным женским смехом.
Анри, еще сам не зная, зачем, отступил на шаг от окна и закрылся портьерой. Он наблюдал за улицей из-за шторы. Огоньки свечи в канделябре, подхваченные ветром, тянулись к окну, будто бы пытались покинуть душную комнату и вырваться на простор. Смех становился то громче, то тише и вскоре можно было уже расслышать легкое постукивание каблучков по камням мостовой.
По улице шли двое — мужчина и женщина. С первого взгляда можно было догадаться, это влюбленные. Да и кому еще придет в голову бродить по ночным улицам, к тому же сейчас скорее стояло утро, а не ночь. Таинственность и красота готовились уступить свое место усталости, разочарованию и ясности очертаний.
Но Анри смотрел на мир, все еще готовый поверить в чудо и в простолюдинке-оборванке ему чудилась знатная дама, а ее спутника он вообще старался не замечать.
Женщина остановилась в пятне света, льющегося из окна, и замерла, глядя вверх. В оконном проеме ей был виден только чисто выбеленный потолок с лепными украшениями и небольшие овалы росписей, изображавших Амуров, парящих среди облаков. Пухлые тельца полуангелов-полудетей не могли не привлечь ее внимание,
Тем более, что луки в руках Амуров сияли недавно подновленной позолотой.
— Посмотри, какая красота! — обратилась женщина к своему спутнику. — Я всегда мечтала жить в таком доме и просыпаясь по утрам видеть не грязный потолок, а такие росписи.
— Пойдем отсюда, — мужчина потянул ее за руку.
— Нет, я хочу посмотреть. Если в окне горит свет, значит там кто-то есть.
Анри на всякий случай плотнее прижался к стене. Женщина приложила ладонь к глазам козырьком и посмотрела на соседнее темное окно.
— Там все мертво, — обратилась она к своему спутнику, — а за этим окном кто-то есть.
— Пойдем, какое тебе до этого дело, дорогая, все равно, нам никогда не бывать в таких покоях и по-моему, ничего лучше конюшни, по самую крышу заваленной свежим сеном, для любви и не надо.
— Иногда хочется помечтать. А по-моему, за этим окном кто-то сейчас занимается любовью. Видишь — тень, — женщина подняла руку, указывая на потолок.
Анри против воли тоже посмотрел туда. Его собственная тень, искаженная проекцией, виднелась на ровной плоскости потолка. И в самом деле, с определенной долей фантазии, особенно после бессонной ночи, его тень можно было принять за тень двух любовников.
— Не выдумывай, — ответил мужчина, пытаясь взять свою спутницу под руку, — тебе сегодня повсюду мерещатся любовники.
Неужели я так и не заставил тебя забыть этой ночью, что кто-то еще
Кроме меня существует на этом свете?
Женщина улыбнулась.
— Да, это так, но мне хотелось бы помечтать.
— Обо мне или о другом?
— Вообще о любви, — неопределенно ответила женщина, обнимая своего спутника — и они исчезли в темноте.
Анри стоял, прижавшись к стене, прислушиваясь к затихавшему цокоту каблучков.
— Вот они поворачивают за угол, — сказал виконт, когда звук оборвался. — Они ушли, а я остался один со своими мыслями, с болью в сердце. Когда же счастье вновь улыбнется мне и неужели Эмиль де Мориво заслужил его больше, чем я?
Но тут же виконт задал себе вопрос:
— А кто тебе, Анри, мешает стать счастливым? И тут же, почти не задумываясь, ответил:
— Ты сам. И нечего пенять на других, когда ты сам не стремился к счастью. Ведь ты сам хотел жить только воспоминаниями, пытаясь
Остановить мгновения удовольствия, изъяв их из реальной жизни. А теперь ты расплачиваешься.
Виконт присел на подоконник и глянул вниз.
71 
