очень нудно 
44 
Пальцы Габриэля впились в большую красную перину, которую он в этот момент расправлял, лицо его побагровело.
– Некто, кто не так знатен, как она… один человек из далеких мест. Он не более благородного происхождения, чем я: его дед добывал соль в Сен-Васте. Правда, он богат…
– Только не говори мне, что именно поэтому она отдала ему свою руку. Но если так, то она воистину не дочь своей матери…
Ненадолго воцарилась тишина, затем Габриэль, который был слишком честен, чтобы скрыть правду, тихо сказал:
– Нет, просто она была без ума от него, да и сейчас, я думаю, тоже. Мне кажется, что она вышла бы за него замуж, даже если бы он был беднее нищего! Это такой человек, по которому все девушки сходят с ума, да к тому же он принят в свете. Он родился в Новой Франции и, прежде чем вернуться сюда и обосноваться здесь, путешествовал по Индии… Он построил дом, и они живут там теперь. У них двое детей…
– А где их дом?
– Отсюда примерно лье с небольшим. После Кетеу в направления Валь де Сэр, в местности, которую называют Ля Пернель. Теперь это можно назвать усадьбой. Они окрестили ее Тринадцать Ветров!
– Все как полагается! А как его зовут, этого человека без роду и племени?
– Тремэн. Гийом Тремэн.
Бальи, развязывая галстук, повернулся к хозяину дома, который в этот момент раздувал огонь:
– Ты бываешь там, в Тринадцати Ветрах?
– Нет. Только однажды, на похоронах моей бабушки Пульхерии Осберн, воспитавшей мадемуазель Агнес. Но я туда вернусь только тогда, когда буду нужен мадемуазель Агнес.
По тому, как он произнес ее имя, Сэн-Совер, которому нельзя было отказать в наблюдательности и интуиции, догадался, что здесь присутствуют тайная любовь и едва сдерживаемая ревность.
– Тебя не затруднит показать мне дорогу?
– Да нет же, – сердито сказал Габриэль. – А вы что, собрались туда ехать?
– Да, пожалуй. У меня большое желание посмотреть, похожа ли дочь графини де Нервиль на свою мать? Говорил ли я тебе, что именно ее я искал? А раз уж ее больше нет, то я бы хотел познакомиться с ее копией…
Габриэль с раздражением пожал плечами:
– Она вовсе не похожа на нее, по крайней мере по моим воспоминаниям. Но, если вам так угодно, я покажу вам туда дорогу, только не просите меня вас сопровождать. Сегодня она даже не пришла положить цветы к могиле своей матери. Люди, живущие здесь, больше не представляют для нее интереса… Очевидно, там вы будете приняты с гораздо большей роскошью, чем здесь…
– У меня нет намерения там останавливаться. Я не люблю ни новых домов, ни легких удач. К тому же я оценил твое гостеприимство. Можешь быть уверен, я не покину этих мест, не попрощавшись с тобой.
В тот день, когда бальи де Сэн-Совер отправился в Тринадцать Ветров, Агнес принимала в своей маленькой гостиной за чашечкой кофе каноника Тессона, который пришел провести с ней свой послеполуденный отдых, пообедать в мирной и приятной атмосфере. В большей степени, чем обычно в таких случаях, он совсем не был болтлив за столом: гурман… впрочем, как все каноники, он любил сосредотачивать все свое внимание на том, что находится на тарелке. Особенно, если речь шла о блюдах, искусно приготовленных Клеманс. Он всегда не колеблясь заявлял, что она заслуживает самого почетного места в Пантеоне самых знаменитых кухарок. Но в этот день ни восхитительный паштет из угря, ни рагу из жареного бекаса, заслуживающее высочайшей похвалы, не смогли изгнать со лба каноника хмурую складку, которую молодая женщина заметила впервые. Но морщины не столько омрачал и лицо старого священника, сколько составляли гармонию с его щеками, носом и округленным подбородком, правда, немного прыщавым, но с кожей ухоженной и нежной. Вокруг тонзуры, которая заметно увеличивалась, вспенивались белеющие завитки и локоны.
Удостоверившись в том, что здоровье месье Тессона не внушает опасений, Агнес, сдержанная по натуре, не решалась его расспрашивать. К тому же из них двоих именно он был исповедником, и она не видела причины меняться ролями. Они разговаривали о том, как внезапна кончилось лучистое лето и началась ворчливая осень, о краснухе маленькой Элизабет, от которой надо уберечь ее маленького братика, и о том, как он ударил Белину по лицу, буквально придя в неистовство из-за того, что та не хотела выпускать его из комнаты, где его держали затворником. С некоторых пор весь дом и чета Тремэнов оказались поделенными надвое: Агнес не решалась даже приблизиться к своей дочери из-за страха, что зараза перекинется на малютку, а Гийом посвящал своей дочери большую часть времени, включая ночи. Ведь надо же было кому-нибудь взять на себя заботу о ней и успокоить раздражение малышки, дать возможность излить чувства и удовлетворить огромную потребность в ласке, которая особенно возросла при этой опасной болезни. А он уже переболел ею в детстве и поэтому совершенно не боялся. Они говорили также о некоторых общих знакомых, но время от времени наступала пауза, к счастью, совпадающая с появлением на столе нового блюда. Так, с огромным облегчением была принята новость, что десерт подан, и Агнес попросила своего гостя оказать ей любезность и перейти в салон для церемонии на чашечку кофе.
44 
