Последние отзывы

  98  

— Ну что, вечер закончился?

— Не волнуйся… я понял, ты не хочешь меня утомлять.

Я хватаю Джин и забрасываю себе на плечи.

— Не надо, что ты делаешь?

Она смеется и пытается бить меня, но делает это без злости.

— Я тебя понесу… так ты хоть вопросы перестанешь задавать.

— Хватит, опусти меня на землю!

Мы проходим мимо компании парней и девушек, они смотрят на нас: первые — озадаченно, вторые — с завистью. Я прочитал это на их лицах. А мы идем дальше.

Вот узкая улочка, здесь я останавливаюсь.

— Теперь можешь слезать. Здесь у нас будет аперитив с сыром и вином.

Джин одергивает курточку и майку, которая задралась кверху и обнажила животик, мягкий, но аккуратный, без всяких там пирсингов в пупке, — естественный и кругленький.

— Что ты там разглядываешь? Живот — это не самая лучшая часть моего тела.

Смущение ей к лицу.

— Ты хочешь сказать, у тебя есть что-то более прекрасное?

Джин фыркает.

— Я заинтригован, намагничен, возбужден и…

— Ясно, ясно, я поняла.

Мы садимся за первый столик, и я делаю заказ черному официанту французского происхождения, повязанному белым передником.

— Нам кислого выдержанного козьего сыра и два бокала «Траминера».

Официант кивает, а мне остается надеяться, что он понял правильно.

— Где это ты вычитал про «Траминер» и козий сыр? Тебе это брат подсказал?

— Вот язва. Нет, должен тебя огорчить: я прошел курс с французским сомелье. Если быть точным, это была женщина. В Эперне, в Шампани. На ней были серые дымчатые чулки. Тончайшие, на резинках. Хочешь другие подробности?

Джин нетерпеливо фыркает.

— Нет, спасибо, дальше понятно: ты был заинтригован, намагничен, возбужден…

Официант ставит перед ней блюдо:

— Вуаля.

Он принес нам козий сыр и холодный «Траминер». Удивительно: этим он не ограничился.

— Я принес вам еще цветочный мед…

— Спасибо.

Здорово, когда человек любит свою работу. И нет ничего приятнее, чем смотреть на девушку, которая с удовольствием ест. Как Джин. Улыбаясь, она намазывает мед на еще теплый хлеб, сверху кладет кусочек сыра и откусывает, медленно, но решительно. А другую ладонь держит снизу, чтобы не упали на стол неосторожные крошки. Потом она касается ладони кончиками пальцев и ссыпает крошки в тарелку, берет бокал с «Траминер» и пьет маленькими глотками. Она само совершенство, клянусь. Мелкие стычки… даже не знаю, какой в них был смысл… Но на самом деле… я знаю. «Траминер» холодный и пьется легко, оставляя особое послевкусие. Холодный. Один бокал за другим. Да. Я знаю. Она совершенна. И потому что я думаю, потому что обманываю себя этими «я знаю, я не знаю», я понимаю, что слегка пьян. Я жду, пока она допьет, кладу деньги на стол и хватаю ее в охапку.

— Пойдем, пойдем.

— Но куда?

— Теперь — в совершенно особое место.

И, слегка опьяневшие, мы убегаем. И смеемся. А люди за соседними столиками, поворачивая головы, бросают на нас нескромные взгляды: им интересно посмотреть на двух этих странных людей… А мы, как два метеора в ночи, — и это место, и это мгновение принадлежат нам, только нам. Как и следующие в этом гастрономическом туре.

— Эй, Стэп?

— Да?

— Сколько у нас еще точек осталось?

— Каких еще точек?

— Поскольку мы в каждом месте съедаем что-то одно, хотелось бы понять, сколько еще будет таких мест, а то я лопну. Короче, сколько еще заведений?

— Двадцать одно!

Я отвечаю решительно, слегка недовольным голосом, но на ее лице — ни тени удовольствия, вроде того: какая классная идея, какая оригинальная. Вдруг Джин останавливается. Застывает как вкопанная посреди улицы.

— Что такое?

Она хватает меня за куртку и притягивает к себе.

— Признавайся, у кого ты ее украл?

— «Ауди»? Я же сказал — у брата…

— Нет, эту идею. В каждом месте брать одно блюдо — у кого ты это позаимствовал?

Я трясусь от смеха и чувствую себя пьяным как никогда.

— Я сам придумал.

Джин все еще держит меня за воротник и смотрит по-прежнему недоверчиво.

— И ты не делал ничего подобного с какой-нибудь другой девушкой?

— Нет. Это только для тебя. Если уж на то пошло, я не бывал в этих местах ни с одной девушкой.

Джин отталкивает меня, и я чуть не падаю.

— Ну, это уж ты загнул! Пум! — это лопнул воображаемый надувной шарик, так она сильно выдула воздух изо рта. — Пум. Фигня! Ах-ах, Стэп сказал какую-то фигню.

  98