очень нудно 
44 
– В чем дело, Стефан? Разве в этом можно ошибиться? Разве ты меня не любишь?
– Я…
Он беспомощно на нее посмотрел – тут они услышали, как от подножия лестницы слабо доносится голос миссис Флауэрс:
– Мальчик мой! Мальчик мой! Стефан! – Похоже, старуха вдобавок барабанила туфлей по перилам.
Стефан вздохнул:
– Лучше я пойду посмотрю, что ей нужно. – С непроницаемым лицом он выскользнул из ее объятий.
Оставшись одна, Елена сложила руки на груди и невольно вздрогнула. Здесь было так холодно.
«Где то должен быть огонь», – думала она, медленно оглядывая комнату и, наконец, упираясь взглядом в комод красного дерева, который она рассматривала прошлой ночью.
Металлический ларец.
Елена взглянула на закрытую дверь. Если Стефан внезапно вернется и ее поймает… Нет, ей определенно не стоило этого делать… однако Елена уже двигалась к комоду.
«Вспомни жену Синей Бороды, – сказала она себе. – Ее погубило именно любопытство».
Но пальцы Елены тем временем уже ощупывали железный ларец. Сердце стучало оглушительно, но она откинула крышку.
В тусклом свете шкатулка сначала показалась пустой, и Елена нервно рассмеялась. Чего она ожидала? Любовные записки от Кэролайн? Окровавленный кинжал?
Но затем Елена увидела тонкую шелковую полоску, аккуратно свернутую и уложенную в угол шкатулки. Достав полоску, она пробежала по ней пальцами. Вот она, та самая абрикосовая ленточка, которую Елена потеряла на второй день занятий в школе.
«Ах, Стефан!»
Слезы жгли Елене глаза, а в ее сердце неотвратимо поднималась всесокрушающая любовь.
«Так сразу? Ты так сразу в меня влюбился? Стефан, я так тебя люблю!»
«И совершенно неважно, что ты не можешь в этом признаться», – подумала Елена.
За дверью раздались какие-то звуки. Быстро свернув ленточку, Елена положила ее обратно в угол ларца. А затем обернулась к двери, торопливо утирая непрошеные слезы.
«Неважно, что ты не можешь сказать мне это прямо сейчас. Я скажу это за нас обоих. И когда-нибудь ты ответишь мне».
Глава 10
7 октября, около 8 утра
Мой милый дневник!
Пишу это на уроке тригонометрии и отчаянно надеюсь, что Гальперн ничего не заметит.
Вчера вечером у меня при всем желании не нашлось времени записать новости. Получился безумный, непредсказуемы день – вроде того вечера встречи выпускников. Сегодня утром на уроке мне показалось, что все, случившееся в прошлый уик-энд, было сном. Скверные события оказались очень скверными, зато хорошие – необычно хорошими.
Я не собираюсь официально выдвигать обвинения против Тайлера. Правда, он временно исключен из школы и из футбольной команды. Так же как и Дик – за пьянство на танцах. Никто, правда, открыто об этом не говорит, но я не знаю, что очень многие считают его ответственным за то, что случилось с Вики. Сестра Бонни видела вчера Тайлера в клинике и говорит, что у него под глазами два колоссальных фингала, а все лицо в лиловых подтеках. Я волей-неволей тревожусь о том, что случилось, когда они с Диком вернутся в школу. Теперь них куда больше причин ненавидеть Стефана.
Итак. Стефан. Я проснулась сегодня утром и запаниковала, думала: «А что, если все это не правда? Или, если этого никогда не происходило? Или если он передумал?» Тетя Джудит за завтраком тоже беспокоилась, потому что я опять толком ничего не ела. Но затем я отправилась в школу и увидела Стефана в коридоре рядом с канцелярией. Мы просто посмотрели друг на друга. И все мои сомнения развелись. Стефан мне лукаво улыбнулся. Я сообразила, что он опять прав, что нам лучше не набрасываться друг на друга в школьном коридоре. Если мы, конечно, не собираемся своими страстными объятиями повеселить секретарей.
Между нами все замечательно. Это точно. Теперь мне просто надо найти способ объяснить это Жан-Клоду. Ха-ха-ха!
Однако я, впрочем, определенно не понимаю. Почему Стефан не пылает счастьем как я? Когда мы оказываемся в компании, я могу понять, как Стефан себя чувствует, я знаю, как сильно он меня любит, как я ему нужна. У него внутри появляется такой отчаянный голод, когда он меня целует, словно он желает насладиться не только моим телом, но и душой. Получается как с той черной дырой, которая…
По-прежнему 7 октября, но теперь уже 2 часа дня.
Пришлось прерваться, потому что мисс Гальперн все-таки меня поймала. Она даже начала было читать вслух то, что я написала, но потом, как мне показалось, она вспомнила о предмете урока и перестала. Однако учительница была откровенно расстроена. Что ж мне придется серьезно подумать о таких ничтожных делах, как возможный провал по тригонометрии.
44 
