134 
Увидев вновь старую даму, Жуан подумал, что она не особенно изменилась, просто сейчас она гораздо более походила на вязальщицу Лали Брике, чем на старорежимную аристократку. К простому черному платью с надетой поверх него большой фиолетовой шалью и огромной трехцветной кокарде на высоком чепце недоставало лишь фартука, куда она складывала мотки шерсти. Казалось, она чем-то раздражена: на кончике длинного носа дергались нацепленные очки. Жуан услышал:
— Какое это имеет значение, мой милый Тевенен? Важно одно: «Констанс» здесь вместе со всей командой, и трюмы полны… Ах ты господи! Это же Жуан!
Он встал посреди трапа, загораживая им проход, и сразу же оказался в поле ее зрения. Совершенно потрясенная, Лали пошатнулась и упала бы в воду, если бы Жуан вовремя не подхватил ее.
— Да я это, я! Как вы себя чувствуете, мадам? — заулыбался он ей.
— Ах, да какая разница! А она? Где она? Что с ней?
— Лучше мадам расскажет вам сама. Идемте! Практически таща ее за собой, он вынырнул из
толпы, во все глаза таращившейся на них, и повел к экипажу. Лаура, заметив их, быстро спрыгнула на землю и бросилась к Лали, раскинув руки для объятия.
— Лали! Родная моя Лали!
Онемев от радости, Лали была не в состоянии вымолвить и слова. Женщины долго стояли обнявшись. До тех самых пор, пока Лали, вновь обретя дар речи, не прошептала Лауре:
— Я так боялась, что больше вас не увижу! Никогда!
Очки слетели с носа, чепец сбился на сторону, а Лали стояла и плакала, нисколько не заботясь о зеваках, с добродушной симпатией взиравших на эту бурную встречу. И вдруг послышался тоненький голосок:
— И я хочу поцеловать бабулю…
Бина отпустила малышку, и сейчас Элизабет стояла, выпрямившись, перед двумя женщинами. Выпустив руку Бины, она уже протягивала к ним ручонки.
Лали упала перед ней на колени, с умилением рассматривая обращенную к ней прелестную мордашку.
— Бабуля? — недоверчиво повторила она. — А ты сама кто такая?
— Это Элизабет, — ответила за нее Лаура. — Моя приемная дочь. Я подумала, что вам понравится, если она будет так вас называть…
— От такого подарка не отказываются! — воскликнула Лали, смеясь сквозь слезы. — Ох, вы должны были предупредить меня: я старая женщина, моя милая Лаура, и от такой радости могу…
— …Можете только выиграть. Вы не старая, не слабая.
И правда, Лали уже взяла на руки девочку, а та без тени смущения тут же стала тянуть ее за ленты чепца, который Бина успела снова водрузить ей на голову, и понесла ее прочь под радостные возгласы зевак. Не заботясь об экипаже, она почти бежала к воротам Святого Венсана. И улыбалась, как бедная женщина, вдруг нашедшая сокровище, которое нужно было поскорее хорошенько спрятать в доме. За ней семенила Бина, Лаура тоже следовала за ними.
— Ну что ж, — сказал ей Жуан, — если вы желали, чтобы это стало известно всем, то своего добились! Даже городской глашатай не оповестил бы жителей лучше. Нет, ну какая сцена!
Лаура рассмеялась:
— Вы правы. Я очень довольна.
Несколько часов спустя, сидя перед камином в комнате Лауры, обе женщины попивали чудесный липовый отвар, наслаждались тишиной, сошедшей на старый дом, где один за другим угасали звуки повседневной жизни, многократно умноженные благодаря появлению здесь трехлетней девчушки, чей веселый смех будил эхо и согревал сердца. Два старых лакея, Элиас и Геноле, даже прослезились от радости. А Матюрина, взяв девочку за ручку, повела ее показывать свои владения — кухню, — чтобы соблазнить ее кухонными богатствами и заодно напичкать песочными галетами, которые она пекла в изобилии, потому что это было излюбленное лакомство «мадам Евлалии», которое она предпочитала к вошедшему у нее в привычку «пятичасовому чаю». И это был единственный «дамский» продукт в ее рационе. В остальном предпочтения графини не особенно отличались от вкусов какого-нибудь старого морского волка: она любила сытную, соленую пищу, сыр, доброе вино. Время от времени она могла выпить и глоток рома, особенно когда чувствовала приближение простуды или должна была принять важное решение.
— Наконец-то буду снова печь пирожные, готовить кремы и разные сладости! — радостно заявила Матюрина, вызвав тем самым улыбку на лице Лауры. — После вашего отъезда я думала, что готовлю для капитана дальнего плавания! Слава богу, вернулись времена дам!
134 
