135 
Но тут же с тревогой осведомилась:
— Вы ведь не собираетесь снова уезжать?
— Нет, Матюрина, я собираюсь вырастить свою доченьку так, как хотела бы, чтобы растили меня. А это значит — в наших владениях…
Сейчас Элизабет спала в детской кроватке в комнате, которая отныне будет принадлежать ей. Она заснула там сразу же, не тревожась, как обычно тревожатся дети в незнакомых местах.
— Как будто почувствовала, что она у себя, — с умилением заметила Лали. — А ведь завладела всем домом целиком! Будет теперь над нами царствовать…
— Только не это! — возразила Лаура. — Вот пройдет бурная радость первых дней, и я хочу, чтобы она жила, как любая девочка ее возраста и нашего положения. Это значит, что воспитывать ее мы будем тщательно, но просто, ведь это лучший способ сделать ее счастливой. Чтобы не было ничего такого, что напоминало бы о том, кем она могла бы стать и кем никогда не станет.
— Лаура, это в наших силах, пока она ребенок, но отрочество наступит очень скоро, а с ним и сердечный трепет, а там и замужество. Скажете вы правду тому, кто попросит ее руки?
— Бога ради, Лали! Всему свое время! Возрадуемся же этому счастью и оставим время в покое.
— И все-таки странная история, — вздохнула графиня, отставив пустую чашку. — Вы уверены, что были вправе мне ее доверить?
— К чему скрывать от вас то, что Бина с Жуаном знают не хуже меня? Вы должны знать, для кого так славно трудитесь…
Лаура очень скоро поняла, что в лице Лали ее мать получила достойнейшего преемника. Энергичный характер, деловая хватка в сочетании с врожденным талантом дипломата творили чудеса, и за четыре года судоходная компания Лодрен заняла лидирующие позиции среди прочих судовладельцев Сен-Мало.
— Вот только время бежит, — вздохнула Лали, подливая себе травяного отвара из фарфорового чайника. — И меня с собой уносит. Вы-то сами так и не почувствовали влечения к бухгалтерским книгам?
— Ни в коем случае! Я способна только разрушить все, что вы выстроили с таким трудом. Было бы обидно…
— Возможно, но вы молоды и должны думать о ребенке. Что случится, если меня не станет?
— Мадек Тевенен, должно быть, в курсе дел и сможет вас заменить…
— Даже и не думайте! Он прекрасный помощник и бог знает, как я ему обязана за особую тщательность и кропотливость в работе, но он не руководитель, а этой компании нужен шеф!
— Где же, по-вашему, я его найду? Не станете же вы требовать, чтобы я снова вышла замуж?
— Шесть месяцев назад я бы наверняка так и сделала, поскольку предполагала, что некий барон по-прежнему свободен, а понимая, что он выдающийся руководитель и администратор, я бы не колеблясь передала ему дела, но…
— Но он приезжал сюда и рассказал вам, что женился.
— Ах, так вы знаете об этом?
Лали поверх очков Лали воззрилась на свою молодую подругу, но, заметив, что та отводит глаза, пожала плечами:
— Жизнь порой вытворяет удивительные трюки. Вы оба были свободны, но пока вы, следуя своему разумению и подчиняясь своим идеалам, выполняли свой долг, он получил две пули, и эти выстрелы отдали его на милость девушки, что подстерегала его уже давно. Ну не глупо ли получилось?
— Сами видите, что глупо, но вы оцените комедию во всей своей красе, узнав, что стрелял-то в него наш Жуан…
— Жуан? — в изумлении вскрикнула графиня. — Что это на него нашло?
Лаура в нескольких словах описала обстоятельства драмы, свое отчаяние и бешенство бретонца.
— Он же и раньше говорил, — заключила она, — что убьет Батца, если тот заставит меня страдать. Вот и попытался…
— И вы не прогнали его?
— У меня было такое искушение, но я взяла себя в руки. Зачем лишаться такого преданного человека, готового за меня идти чуть ли не на эшафот, и вдобавок ради мужчины, принадлежащего другой?
Лали поднялась и встала перед камином, приподняв сзади юбки, чтобы согрелись ноги. Она расхохоталась:
— Не мне вас порицать. Было бы огромной глупостью выгнать Жуана, а вот, кстати, и о нем… Его чувства к вам известны по всему свету, но как вы сами-то к нему относитесь?
— Вы к чему клоните? Захотели, чтобы я вышла за Жуана? Он уже женат…
— Ну, это пустяки… Да и вопрос не в этом. Каковы же ваши чувства к нему?
— Чувства самые простые. Огромное уважение и полнейшее доверие. Он — полная противоположность Жоссу де Понталеку, просто удивительно, когда подумаешь, что речь идет о двух молочных братьях. Жуан в душе гораздо более дворянин, чем мой бывший муж.
135 
