очень нудно 
39 
— Они ехали молча в ночной тишине-е, — тоскливо затянул Виктор Робертович грустную революционную песню о нелегкой судьбе спецагентов.
Выход был рядом, о чем убедительно свидетельствовал запах, разносящийся из помещений морга...
* * *
Приемного отделения отключение света не коснулось. Автономная линия позволяла принимать пациентов вне зависимости от причуд общей сети. По хорошо освещенному холлу прохаживались охранники, демонстративно постукивая дубинками по ладоням и голеням. Обстановка постепенно накалялась. Братва нервничала. Больше всех разорялся Кот. По мере прохождения коньячной эйфории на него накатывало желание поскандалить.
— Слышь, в натуре! Братан в «реанимахе» мается. Я за него могу, типа, в бубен кому зарядить! Мы с ним еще с зеленых соплей корефаны, а вы меня тормозите!
— Слушай... брат-три. Парень из Африки, ты — из Урюпинска. Давай не базарь, а то вправду ОМОН свистну, — отозвался охранник.
— Сам ты из Урюпинска! — разозлился Кот. — Я вообще из Коломны.
— Оно и видно.
— Чё те видно, чё видно-то! — чуть не заорал Кот. — Сам ты, харя рязанская!
Серый примирительно улыбнулся и, потянув Кота за куртку, шепнул:
— Брателло, тормози, а то впрямь до «маски-шоу» добыкуем.
Спец и его огромный спутник стояли немного в стороне от эпицентра напряженности. Казалось, суета возле поста дежурной сестры, затеянная братками, и готовность милиции к наведению порядка их не касаются. Будучи настоящими профессионалами, они не суетились попусту. Вдруг раздались первые такты «Реквиема» Моцарта в электронном исполнении. Такой мелодии ни у кого из братвы на трубке не было, все привычно уставились на людей Мозга. Спец извлек из кармана пальто мобильник и сказал тихо и коротко:
— Я.
Внезапно каменно-невозмутимое лицо профессионала покрыли красные пятна, и он рявкнул на все приемное отделение:
— Как пропал? Мы здесь уже час торчим!
Братки оторопели. Деньги ускользали прямо из-под носа! Обратившись в слух, они уставились на Спеца. Но тот уже справился с первой реакцией и спокойно произнес:
— Спасибо за информацию. С меня причитается.
Трубка нырнула в карман. Моментально человек-гора, стоявший рядом, развернулся и двинулся к посту дежурной сестры. Охранник робко попытался остановить его вытянутой вперед дубинкой. С тем же успехом можно было красной тряпкой тормозить быка. Раздались глухие шлепки и чей-то полузадушенный хрип. Тихо пискнула дежурная сестра, с грохотом разлетелся телефонный аппарат.
Надежно зафиксированная охрана осталась лежать в смотровой. По освободившемуся пути устремились Спец с очень большим человеком. На всякий случай немного поотстав, за ними последовали Бицепс с Крабом. В поисках черного хода Кот и Серый выскочили в метель. Оставшийся в приемном отделении Ахмет сел в уголок и принялся ждать, положив на колени пистолет и прикрыв его полой куртки. Облава, как облава...
Почти ни разу не упав, Кот с Серым добрались до черного хода. Им повезло — дверь оказалась открыта. Перед тем как войти, Серый на секунду задержался, прочитав по складам:
— Вы-да-ча тел... Кот! Прохлопаем негра, нас отсюда выдадут с двух до шести.
— Бай может, — отозвался напарник, стряхивая с куртки снег.
Мимо морга братки проскочили, зажав носы и не оглядываясь. Жуткая тишина навевала суеверный ужас. Выскочив в коридор, напарники попытались перевести дух... и чуть не поперхнулись. Из полумрака, пошатываясь на ходу, надвигалась скорбная процессия. Увидев накрытое саваном тело, Кот размашисто перекрестился, по отсутствию привычки начав с пупка. Серый же тихо матюгнулся, очевидно, больше полагаясь на помощь чьей-то мамы. По мере приближения человека в грязном халате страх отступал. Виктор Робертович, наверное, был последним, кто мог внушить братве это чувство. Узнав поддатого «ассистента», Серый сплюнул на пол, удивляясь собственным переживаниям. Кот, прекративший осенять себя искаженными крестными знаменьями, тоже успокоился. Оба решительно двинулись вперед.
— Привет, папа! А ну, тормози, — сказал Кот, заступив дорогу.
Каталка, ухваченная за ручку, жалобно брякнула, останавливаясь. Файнберг поднял голову.
— В чем дело, молодые люди? — голос его был строг, но заплетающийся язык повиноваться отказывался, смазывая эффект.
— Кого катишь, дед? — звенящим голосом спросил Серый, уставясь профессору в глаза. Нагоняя жути в отместку за собственные страхи, браток достал пистолет и небрежно крутанул на пальце. — Не черного везешь, а?!
39 
