очень нудно 
42 
– Он отчаянно пытался спастись, убежать, найти выход, бился в истерике, прежде чем умер.
Я бросил взгляд на искалеченную мебель, на поцарапанные стены.
– Или же, напротив, в комнате намеренно учинили разгром, чтобы мы подумали, что здесь происходила борьба?
Прайори недоверчиво покачал головой:
– Все это в основном сделал Колдуэлл. Взгляните сюда. У него под ногтями видны остатки обоев, штукатурки, занозы из двери, нити из материала, которым обтянута кушетка. И вот еще: протерты штаны на коленях – он на них полз. Носки ботинок повреждены, поскольку ими били в запертую дверь.
– Какая жестокость, – заметил я.
– Да, это было жестоко, – согласился Прайори. – Взгляните еще на его лоб. На нем видны следы ушибов, полученных, когда он, падая, ударялся головой о стену. Порез на щеке явно от осколков стекла, разлетевшихся от разбитой картины. Смертельный удар бы нанесен ему сзади, в то время как бедняга пытался пробиться сквозь стену с помощью своих искалеченных кровоточащих пальцев… Я с трудом сглотнул.
– Если предположить, что все так и есть, каков мотив убийства? Возможно, убийца искал деньги, письма или какие-то другие ценности?
Прайори нагнулся и указал мне на обивку кресла. На материале были видны полосы, оставленные впившимися в него ногтями. Но он оказался достаточно прочным и не был поврежден. Затем мы осмотрели письменный столик. На его поверхности виднелись царапины, однако ящики были все закрыты, а внутри все оставалось в порядке – ручки, карандаши и бумага для письма. Что же касается картин, то возле них или на тех местах, где они висели прежде, царапины были скорее поверхностными. Если бы человек что-то искал, он бы отбил штукатурку и сорвал материю с мебели.
Мне пришлось согласиться, что Прайори прав. Осмотр показал, что в комнате остались следы ногтей от быстрых и беспорядочных прикосновений к различным поверхностям. Картины не были вскрыты с обратной стороны. Не были выдернуты и гвоздики, крепившие ковер к полу.
Я выпрямился:
– Мне кажется, все ясно. Но, возможно, у Колдуэлла какие-то ценности были при себе?
– В таком случае убийце было бы проще сбить Колдуэлла с ног и отнять их, верно? Но нет, убийца делал всё методически, расчетливо, располагая достаточным временем. Либо ему пришлось так рассчитать. Может быть…
– Что может быть?
Прайори пожал плечами.
– Пойдем поговорим с хозяйкой.
Хозяйка квартиры лежала в постели. Личико у нее было небольшое, бледное – одного цвета с измятой подушкой. Она чуть-чуть приподняла руку и начала рассказывать:
– Мистер Колдуэлл въехал ко мне ровно два месяца назад. Я ему очень сочувствовала. Он терял зрение и спустя две недели после приезда сделался совершенно слепым. Я часто слышала, как он рыдал у себя наверху. Я обычно стучала в его дверь – было это до того, как я прихворнула и слегла в постель, – тогда он утихал и открывал мне. Лицо его бывало мокрым от слез. Когда же я пыталась его утешить, он обычно отвечал: «Я совершил нечто ужасное. Я совершил нечто ужасное. Теперь я знаю, почему со мной происходит такое. О Боже, как темно вокруг».
– Колдуэлл – это была его настоящая фамилия?
– Не знаю. Вел он себя чрезвычайно нервозно. Словно бы скрывался от кого-то. Когда ко мне приходили, он обычно беспокойно спрашивал: «Кто там?» А я отвечала: «Все в порядке, сэр, это всего лишь мисс Тарви». Или: «Это мальчик от мясника. Он принес курицу».
Хозяйка продолжала рассказ:
– Обычный слепой спрашивает обо всем спокойно и вежливо. Мистер же Колдуэлл… Лицо его при этом бледнело, руки дрожали; он прямо съеживался при звуке чьих-либо шагов.
Женщина замолчала, переводя дыхание.
– Я живу здесь совсем одна, и мистер Колдуэлл был одним из двух моих постояльцев. У меня квартирует еще мисс Тарви. Она работает по ночам, и ее как раз не было. Тот человек, который пришел навестить мистера Колдуэлла, вчера позвонил по телефону довольно рано. Ему ответила мисс Тарви. Человек этот спросил, где живет слепой постоялец. Он не назвал его фамилии, просто поинтересовался, где ему найти незрячего постояльца. Мне это показалось странным. А мисс Тарви сказала, что он живет на третьем этаже. Тогда голос в трубке спросил, в какой комнате, с какой стороны от входа. Мисс Тарви ответила: мол, первая дверь направо. Тут говоривший неожиданно дал отбой, не потрудившись даже поблагодарить ее. А час спустя – это было в девять вечера, когда мисс Тарви уже ушла, появился в холле.
42 
