17 
Высоко на стене, между лицом охотника и рогами, что-то двигалось, ползло по ткани гобелена.
И вдруг — с шелестящим звуком — поползло по комнате, приблизилось к нему и забралось на постель.
— Никола! — в страхе прошептал Ив. Он еще не разглядел, что это такое. Но ему показалось, что это какой-то зверь.
— Никола!
Девушка не просыпалась. В отчаянии он сорвал с нее одеяло. Больше ему ничего сделать не удалось, потому что этонабросилось на него с отвратительным писком, обвилось вокруг него, так что ему оставалось только бороться с этими клейкими, удушающими объятиями.
Ив обезумел от страха. Он беспомощно, душераздирающе кричал, стараясь вырваться, освободиться.
Ведь теперь он видел это!
Предрассветный сумрак не мог скрыть от него все то, что происходило в наполненной криком комнате.
— Никола! — кричал он вне себя от ужаса. — Никола!
Что-то прикрыло его рот, заглушив крик. Что-то обвилось вокруг его тела, едва не задушив его. В порыве отчаяния ему удалось оторвать этоот себя и отшвырнуть прочь.
К кровати он больше не приблизился. Он бросился бежать, даже не взглянув на Николу: единственное, что он мог еще сделать, это спасти свою шкуру. С бешено бьющимся сердцем он выскочил за дверь — голый и безоружный — с одной-единственной мыслью: прочь, прочь отсюда!
В галерее было темно, когда он, спотыкаясь и всхлипывая от страха, бежал через нее. И тут он услышал устрашающее шипенье этого,преследующего его, услышал, как онос визгом проскочило мимо и достигло конца галереи раньше него. Ив следующий момент оношлепнулось ему прямо на шею.
Ив вопил и кричал, ему опять удалось на миг освободиться. Он выскочил из галереи, но не знал, куда бежать, забыв, каким путем шел сюда накануне вечером. Он бежал наугад из одной комнаты в другую, петляя по коридорам, в то время как тусклый утренний свет уже начал пробиваться через маленькие окошки.
Подбежав к одной из дверей, он рванул ее и вошел в какую-то комнату.
И тут он вспомнил, что эти резные узоры, едва различимые в утреннем свете, были как раз на той двери, которая вела на таинственную женскую половину.
Он тут же попытался выйти из этой комнаты, но дверь оказалась запертой, и как он ни пытался ее открыть, она не поддавалась. Но теперь он, во всяком случае, был в безопасности! Ведь был же отсюда какой-то выход. Возможно, отсюда можно было пройти на ту половину, где жили слуги.
Слуги! Какое замечательное слово! Они спасут его… Глаза его стали уже привыкать к темноте. Он пошел дальше, прошел еще через одну дверь и оказался в… Но что это там лежит, перед следующей дверью? Перед дверью, которая должна вести к выходу. Там лежал человек. С выпученными, безжизненными глазами. Бездыханный, мертвый, со сломанными до крови ногтями, царапавшими эту дверь…
Голый, со следами удушения… С половым членом в полной боевой готовности. В точности как у Ива! Вопреки безумному страху, вопреки изнурительному бегству по коридорам крепости, его половой член стоял торчком. Это было просто непостижимо, это было…
Предрассветные лучи тускло освещали лицо лежащего на полу.
— Дядя! — не веря своим глазам, воскликнул Ив. Что-то тихо спрыгнуло вниз с потолочной балки…
Два дня спустя трактирщик Жено собирал в своем огороде овощи.
Увидев двух коней, пасущихся на лугу возле ручья, он глубоко вздохнул и крикнул своей жене, стоявшей у окна на втором этаже:
— Прибери в комнате французов! Посмотри, нет ли среди их вещей чего-нибудь ценного. Мы это оставим себе.
В тот же год, в разгаре лета, в эту деревушку прибыл Хейке Линд из рода Людей Льда.
4
Хейке было хорошо у его приемных родителей.
И в значительной мере это была его заслуга, наряду с добротой и пониманием со стороны Елены и Милана.
Без проблем, однако, не обошлось, когда супруги поселились в деревне Планина, что в Словении вместе со своим удивительным приемным сыном.
Многие в деревне с неодобрением смотрели на уродца. Пятилетний малыш не был похож на человека. При таком злом отце…
Многие считали, что это дьявольский ребенок.
Вот почему ему было трудно найти себе место в мире людей. Прожив много лет в вынужденной изоляции, он не был послушным ребенком. Как раз наоборот! Сколько горьких часов выпало на долю Елены, когда она гадала, правильно ли поступила, взяв этого ребенка на воспитание.
17 
