очень нудно 
38 
— Как это я могу сама решить! Мне интересно услышать твое мнение! — обиженно протянула она.
— А вот этого я тебе не скажу, — он отвернулся. Винга была обескуражена:
— Скажи хотя бы, могу я так пойти к Сёренсену?
Глубоко вздохнув, Хейке обернулся. И сказал устало:
— Вполне. Ты вполне могла бы сойти за девицу из самой благородной семьи.
Винга воспряла духом. Пока он вел ее к выходу, Винга трещала, не умолкая:
— Знаешь, Хейке, так смешно было смотреть на этого парня. А он весьма симпатичен. Знаешь, когда я была ребенком, мне было совершенно все равно, как выглядят мальчишки. А теперь я вдруг стала смотреть на них совсем другими глазами. Так здорово! А когда в нас кидали камнями… Помнишь, там было два здоровых парня… Знаешь, о чем я думала? Что они сложены совсем по-другому. Как ты…
— Не совсем, — пробормотал Хейке.
— Да, им нечем хвалиться по сравнению с тобой, — засмеялась она. — Но знаешь, так интересно! А еще этот парень, сын швеи… Он совсем не безобразен. А смотрел он на меня как… У меня в груди как-то странно защипало. Но это совсем не то, не как тогда, когда я сидела около тебя и… сам знаешь.
Он засмеялся:
— Винга, малышка моя, когда мы приедем домой, нам с тобой придется поговорить, о некоторых вещах. О том, что тебе не успела рассказать мать. Ты слишком наивна и открыта. И можешь испортить все себе сама только оттого, что какой-то парень взглянул на тебя с вожделением.
Они подошли к двери. Хейке придержал дверь.
— Что ты всем этим хочешь сказать? — девушка не желала уходить.
— Об этом мы поговорим попозже. А теперь пора к адвокату. Запахни немного шаль у выреза на груди. Вот так!
Мужество начало изменять Винге:
— Хейке, пожелай мне удачи!
Он не осмелился показать ей свою преданность:
— Ты справишься. Все будет хорошо, — сухо проговорил он.
Винга совсем опечалилась. Но Хейке больше не мог выдавить ни слова. Не мог дотронуться до нее.
Наконец Винга ушла. Она была так одинока на широкой и длинной улице.
Хейке следил за ней глазами до тех пор, пока она не вошла в дверь дома адвоката.
«Как мне защитить тебя от всех парней и мужчин мира? Ты попадешь в объятия, в ловушку одного из ловцов. И доверчиво отдашь ему свою молодость, красоту и девственность. Этого не должно случиться! Ни в коем случае! — грустно думал он. — И как мне защитить тебя от меня самого?»
Его так и подмывало выпить траву, убивающую любовь. Но только не сейчас! Потом! Позже! Он хотел еще немного насладиться тем опьяняющим чувством, что всегда возникает при зарождении любви!
Позже — когда она найдет себе достойного спутника жизни, когда Хейке будет тяжело и невыносимо — вот тогда он убьет в себе чувство и желание.
И пусть она так ничего и не узнает!
9
Адвокат Сёренсен удивленно оглядывал девушку, что стояла у двери. Он даже привстал от удивления.
Откуда взялся такой лакомый кусочек? А он считал, что знает всех знатных, да и менее знатных дам Кристиании. К какому классу отнести эту?
В ней было какое-то неуловимое сходство, но с кем? Эти глаза… Такие чистые, светлые и по-детски удивленные. Желающие познать жизнь и в то же время невероятно проницательные. Нет, не то. У нее явно нет никакого жизненного опыта.
Маленькая девственница! Всемогущий Бог! Да разве такие еще есть в наши развращенные времена? У старого развратника Сёренсена даже слюнки потекли.
Но где он мог видеть ее раньше? На кого она так похожа? Он узнавал и не узнавал эти черты.
Винга, со своей стороны, вошла в этот безупречный дом, испытывая целую бурю чувств. Тут следили за совершенством. Такой же красивый дом, что и ее, в Элистранде. Только как бы застывший в своем великолепии. И обстановка очень походила на Элистранд. Фарфоровый сервиз, стоявший в стеклянном шкафу великолепного салона адвоката был точной копией того, что стоял у них дома! И серебряный чайник, и молочник, и сахарница! Все точь-в-точь, как у них.
Так вот как он выглядит, этот адвокат Сёренсен! Теперь Винга хорошо его вспомнила. Она точно знала, что еще в детстве невзлюбила этого человека. Очень красивый мужчина. Просто очень. Даже как-то приторно красивый. Красивые бархатно-коричневые глаза, выпуклые веки, по-женски изогнутые ресницы, чересчур мягкий и расслабленный рот… (С такой оценкой Винги не согласилось бы большинство женщин. «Подумайте только, какой чувственный рот у адвоката Сёренсена», — так обычно говорили про него дамы. «Он, вероятно, страстный любовник». Тут они обычно возбужденно фыркали. Так это или нет, им предстояло оценить самим — кому раньше, кому позже.) В отношении женщин Сёренсен был гурман, если не сказать обжора. Ему уже исполнилось сорок, но адвокат был по-прежнему привлекателен. Он хорошо одевался: обычно на нем был бархатный фрак и жилетка из телячьей кожи. Тесные брюки, не оставлявшие места для фантазии. Он по опыту знал, что взгляды дам устремляются прежде всего на наиболее обтянутые брюками места. У них повышалось настроение. Подвязки были усыпаны бриллиантами и шелковыми розами. В руке он держал табакерку самого чистого серебра. Она тоже производила впечатление.
38 
