очень нудно 
52 
Тристан, не скрывая удивления, поздоровался с гостями. Наконец он решился пригласить всех наверх, чтобы познакомить с Хильдегард.
— Это и есть герцогиня? — живо спросила Виллему.
Тристан кивнул, не смея смотреть на великана, который поднимался следом за ними по лестнице. Каким тяжким может оказаться проклятье Людей Льда, думал он. Великан внушал ужас, и вместе с тем в нем было какое-то необъяснимое обаяние.
Хильдегард растерялась. Правда, она слишком долго вращалась в свете и умела скрывать свои чувства. Она извинилась перед гостями за то, что не может встать, и выразила надежду, что они согласятся посидеть с ней, чтобы она могла поближе с ними познакомиться.
Она сразу нашла в Доминике родственную душу: он, в прошлом придворный, тоже обладал утонченными манерами, а также отличался врожденным тактом.
Виллему и Ульвхедину, отмеченным печатью Людей Льда, светская беседа давалась труднее.
— Ну, рассказывайте, что у вас случилось! — бесцеремонно потребовала Виллему. — А потом узнаете нашу историю.
Тристан и Хильдегард переглянулись. Чуть заметно она кивнула ему. И Тристан рассказал гостям все: и о трагическом браке Хильдегард, и о ее болезни, и о том, что случилось с Мариной. Сама Марина не присутствовала при этом разговоре — Тристан видел, как она прогуливается по парку со своей любимой собакой.
Он уже в который раз порадовался, что у него есть собаки. Только благодаря им Марина начала понемногу возвращаться к действительности.
Лишь бы предстоящее ей испытание не лишило ее последнего рассудка. А если это все-таки случится, в этом будет и его вина. Тристан без конца проклинал себя за трусость, но у него не поворачивался язык заговорить с Мариной о родах. Он боялся увидеть ужас в ее глазах. Сейчас она была особенно ранима, и ее следовало беречь…
Он закончил свой рассказ, и в комнате воцарилась тяжелая тишина.
Но ненадолго. Виллему выпрямилась на стуле, ее желтые глаза метали искры.
— Я очень хорошо представляю себе, что вам пришлось пережить. Судьба любит дергать нити человеческих жизней, она заставляет слабых страдать, и позволяет негодяям творить их черные дела и торжествовать победу. Я часто не понимаю ее. Но в случае с Мариной я не понимаю уже вас. Разве можно смотреть на предстоящее событие только как на трагедию? Я имею в виду ребенка. Почему бы просто не порадоваться новой человеческой жизни? Не приветствовать ее появление на свет? Господи, герцогиня, это же ребенок вашей дочери! Неужели вы видите в этом только печальную сторону и не ждете его?
Мягкая улыбка Хильдегард говорила о том, что ей нравится прямота Виллему. Между ними было всего три года разницы, но Хильдегард выглядела на десять лет старше и опытнее, чем Виллему.
— И вы до сих пор ничего не объяснили девочке? — продолжала Виллему без передышки. — Она должна сейчас же узнать правду! Неужели вы не понимаете, каким потрясением будут для нее роды? Она знает что-нибудь об этой стороне жизни?
— Марина жила в таком замкнутом мире, — сказала Хильдегард. — И была всегда очень чувствительной девочкой. То, что она пережила, для нее — катастрофа, и ей уже никогда не изжить ее последствий.
— Я понимаю, герцогиня, что вам трудно самой поговорить с девочкой, вы боитесь напугать ее еще больше, — сказал Доминик. — С вашим больным сердцем это опасно и для вас.
Хильдегард кивнула:
— Поверьте, я бы очень хотела все объяснить Марине и быть ей опорой. Но вы правы, полковник Линд, сопряженное с этим волнение может стоить мне жизни. А я еще нужна Марине. И чем дольше я проживу, тем для нее будет лучше.
— Безусловно. А наш благородный рыцарь Тристан, конечно, не мог взять на себя столь деликатную миссию, — ядовито заметила Виллему. — Поэтому позвольте это сделать мне. Только не сегодня, мне понадобится один день, чтобы познакомиться с Мариной и заслужить ее доверие.
— Да, но будь осторожна, — предупредил ее Тристан. — Душе девочки и так нанесена неизлечимая рана.
— Не бойтесь, я буду очень осторожна. Но я удивляюсь на тебя, Тристан, неужели ты не понимаешь, что герцогиню нельзя везти в Норвегию в таком состоянии! Лучше мы напишем Никласу и попросим его не откладывая приехать сюда.
Доминик выразительно глянул на жену и тут же отвел взгляд.
Но глаза Тристана и Хильдегард уже загорелись надеждой.
52 
