очень нудно 
62 
— Здесь нас никто не услышит, — тихо сказал он. — А теперь, парень, мы должны задать тебе несколько вопросов.
— Мне? — испугался солдат, на лице у него выступили капли холодного пота. — Почему мне?
— Если не ошибаюсь, ты был другом убитого Кристиерна? — спросил комендант. Солдат побледнел еще больше.
— Почему другом? Я бы так не сказал.
— Говорят, ты был сам не свой после его смерти?
— Не понимаю, что от меня требуется?
— Кристиерн хотел рассказать нам все о поборниках…
— Тс-с-с! — испуганно шепнул солдат и тем самым выдал себя.
— Здесь тебя никто не услышит, не бойся, — успокоил его доктор. — Итак? Ты тоже хотел освободиться от них?
Бедняга упал на колени. По его юношеской бородке текли слезы.
— Молю вас, не подвергайте мою жизнь опасности! Они убьют меня! Я не успею даже дойти до казармы!
— Значит, они находятся и во дворце?
— Они находятся повсюду! Никто не может быть уверен, что их нет рядом. Ради Бога отпустите меня… Не задерживайте здесь!..
— Тебе уже в любом случае угрожает опасность, — сказал комендант. — Так что расскажи нам все, что знаешь о своих братьях по ордену, чтобы мы могли их обезвредить. Только тогда ты сможешь чувствовать себя в безопасности.
— Обезвредить их? Это невозможно! — У солдата даже глаза побелели от страха.
— Все возможно! Сколько их? Тринадцать?
В конце концов, солдат сдался. Он понимал, что у него нет выхода, поборники наверняка уже знали о том, что он побывал у коменданта. Он весь как-то обмяк и дышал с трудом, глаза у него были закрыты, казалось, он хочет освободить легкие от отравленного воздуха дворца.
— Господи, помилуй мою душу, — прошептал он — Хорошо, я все расскажу. Я проклинаю тот день, когда мы с Кристиерном приняли предложение Ханса Педера вступить в некое таинственное братство. Вскоре после этого Ханса Педера нашли в городе повешенным, это было уже давно.
Он отер пот со лба. Глаза его наполнились слезами от жалости к себе и, наверное, от страха.
— Как тебя зовут? — тихо спросила Виллему.
— Сиверт. Боюсь, мой рассказ не для дамских ушей…
— Не обращай на нее внимания, — грубо сказал Тристан. — Она посильнее тебя. Но как могло случиться, что вас с Кристиерном приняли в этот орден? Вы слишком молодые и слабые. А в таких сектах не должно быть слабого звена.
— Мы солгали. — Сиверт испугался, не зная, что еще известно Тристану. — Мы прибавили себе лет и нагородили всякой всячины о подвигах, которые будто бы совершили.
— И согласились пойти на преступление против Его Величества? — спросил комендант.
Молодой человек в ужасе посмотрел на него, казалось, еще немного, и он забьется в припадке.
— Об этом мы узнали не сразу. Но тогда нас уже посвятили в члены ордена. Мы очень испугались. И Кристиерн попытался освободить нас обоих, но его убили…
Зеленоватая бледность залила лицо Сиверта. Доминик быстро спросил, меняя тему разговора:
— Значит, орден состоит из тринадцать человек?
— Было тринадцать. Они приняли нового члена на место Ханса Педера. Но место Кристиерна пока свободно.
— То есть, сейчас их двенадцать? Без тебя — одиннадцать?
— Да. Нет! Десять! Один офицер покончил с собой.
Кадык у него на шее ходил вниз и вверх.
— А теперь самый важный вопрос: кто их возглавляет, и где они собираются?
Сиверт совсем упал духом. Он открывал и закрывал рот, но не мог произнести ни слова.
Комендант присел перед ним на корточки и мягко спросил:
— Они собираются здесь, во дворце?
У Сиверта перехватило дыхание.
— Я не имею права говорить об этом.
Комендант бесцеремонно заломил ему руку за спину.
— Отвечай!
— Да, да, я скажу… Только если меня помилуют… за преступление против Его Величества… Я не хотел этого… меня обманули…
Солдат был в безвыходном положении. Ему грозили смертью и поборники, и люди короля. Сиверту обещали, что он будет помилован, если расскажет все, что знает.
— Да, мы собираемся и здесь, во дворце. В подвале. Вернее, под подвалом. В старом монастыре.
— Здесь, под дворцом, есть остатки монастыря? — удивился комендант. — А я и не знал.
— Они нашли туда ход. И там внизу…
62 
