70 
— Нет, Ульвхедин, нет! — испуганно воскликнул он. — Не делай этого! Ты мой сын!
— Я это знаю, отец! — горько ответил Ульвхедин, не оборачиваясь к Тристану и не отрывая взгляда от дьявольской троицы. — Я только ждал, когда вы признаете меня! А сейчас отойдите в сторону, иначе Виллему погибнет!
И Тристан, который был всего на пятнадцать лет старше своего сына, повиновался ему с горьким вздохом.
— Я ничего не могу сделать, — сказал он Доминику. — Помоги ему, если можешь.
— Я это уже делаю… — пробормотал Доминик.
Тристан вдруг обнаружил, что его кузен стоит неподвижно, словно врос землю, по лбу у него струится пот, внимание направлено на Ульвхедина.
«Он передает Ульвхедину свою силу, — подумал Тристан. — Господи, помоги им!»
Пока происходил этот разговор, те трое почти освободились от чар Ульвхедина. Но тут Виллему заметила, что кто-то пришел ей на помощь. Кто-то невидимый схватил руку, которая в любую минуту готова была обрушить на нее смертельный удар.
Тем временем Ульвхедин успел снова собраться с силами.
«Тенгель Добрый, — подумала Виллему. — Благодарю тебя! Я знаю, что ты здесь».
Ульвхедин был один против этих исчадий зла. Виллему обнаружила, что, и он тоже получил помощь от Людей Льда. Неожиданно он заговорил на неизвестном ей языке.
Люди на холме лежали, скованные холодом, насланным на них Ульвхедином. Однако против тех, кто сам был холоднее льда, Ульвхедин пока был бессилен. На трех посланцев сатаны, пришедших ниоткуда, его внушение не действовало. Борьба на вершине холма между ними и Чудовищем была борьбой потусторонних существ.
Солдаты нетерпеливо поглядывали на коменданта, но он движением руки сдерживал их.
До сих пор все силы Ульвхедина были сосредоточены на том, чтобы отвести от Виллему смертельный удар. Теперь между ним и тремя пришельцами из иного мира началась другая схватка.
«Именно для того, чтобы в душе Ульвхедина добро победило зло, я и оказалась среди избранных, — вдруг догадалась Виллему. — Вся моя жизнь была лишь подготовкой к этому мгновению, к тому, чтобы мой родич, — не менее сильный, чем эти посланники сатаны, защитил от них Данию и датского короля! Ульвхедин — единственный из нас обладает достаточной для этого силой. Но сперва он из Чудовища должен был превратиться в человека. Доминику, Никласу и мне удалось справиться с первой частью этой задачи. Теперь предстоит главный бой. После этого с нашим избранничеством будет покончено. Только бы нам удалось…»
Голос Ульвхедина окреп, противиться ему было невозможно. Виллему не знала языка, на котором он говорил, но этот язык был похож на язык пастора и троих великанов, пленивших ее, в нем было много гортанных и носовых звуков. В устах Ульвхедина он звучал мелодично и напевно, так же говорили финны, которых она однажды встретила, но все-таки это был не финский язык.
Железная хватка на запястьях Виллему вдруг ослабла. Она осмелилась перевести взгляд на державших ее людей. Их лица были искажены, словно они безуспешно пытались освободиться от какого-то наваждения и тщетно старались собраться с силами, чтобы оказать сопротивление Чудовищу, стоявшему на вершине холма, который они считали своим священным местом.
Виллему потеряла способность двигаться, скованная неземным холодом: он исходил от троих людей, в чьей власти она сейчас находилась, и был также усилен заклинаниями Ульвхедина. Но, несмотря на это, она почувствовала, что в потоке своих монотонных заклинаний он посылает ей сигнал, внушая, что она должна вырваться из колдовского круга, очерченного этими людьми. Виллему с трудом сделала первый шаг. Поняв, что ей это удалось, она, преодолевая мучительную боль, двинулась прочь от этих демонов. Шаг за шагом она приближалась к своим. Добравшись до них, она упала рядом с Домиником и перепуганным насмерть профессором.
— Слава Богу! — обрадовался Доминик. — Когда почувствуешь, что силы вернулись к тебе, помоги Ульвхедину. Ему тяжело одному.
— Сейчас… помогу… — ответила Виллему, ловя ртом воздух.
Тем временем профессор вдруг понял, чего добивается Ульвхедин. Широко раскрыв глаза, он вслушивался в монотонное журчание однообразных слов.
— Боже мой! — прошептал он. — Вы слышите этот язык?
— Да, но я его не знаю. — Доминик тоже внимательно прислушивался к заклинаниям Ульвхедина.
70 
