49 
Привычно мелькнул в воздухе метательный нож. Резко пахнуло бальзамическим линиментом. Ветала дико взвыл, схватился за лицо, повалился навзничь. Из пронзённой отравленным лезвием глазницы потекла чёрная жижа. Тело конвульсивно задёргалось, ссыхаясь и сжимаясь. Прошло не больше минуты, и Хантер Пулл стал выглядеть именно так, как подобает трёхлетней давности мертвецу. Запах могильного тлена не мог заглушить даже бальзамический линимент.
Веттели сдёрнул с окна занавеску, прикрыл останки, и, пошатываясь, побрёл вниз по лестнице. На сердце было черно, он чувствовал себя предателем. Да, он должен был так поступить, да, он убил отвратительную тварь из чужих земель. Но вместе с ней погибли остатки души хорошего, честного человека, никому не желавшего зла и любившего свою родину даже после смерти. Уроженцы Махаджанапади считают убийство веталы богоугодным деянием, дарующим посмертную свободу тому, чьё тело было захвачено кладбищенским демоном. Что ж, у них своя вера и свои боги. Веттели чётко понимал одно: его стараниями от Хантера Доббина Пулла, капрала стрелковой роты 27 Королевского стрелкового полка, больше ничего не осталось в этом мире. Это было горько и больно сознавать.
– Что? Что? – это подскочила Ханни Пулл. Она так и не ушла к соседке, ждала под дверью, бледная и дрожащая.
– Всё. Кончено… Нет, не надо туда идти, миссис Пулл, – Ханни хотела броситься в дом, он удержал её за локоть. – Лучше приведите мужчин, пусть они… уберут. И констебль, наверное, нужен. Всё-таки труп в доме.
Наверное, надо было выразиться как-то иначе, поделикатнее, но он сам ещё плохо соображал. Женщина закрыла лицо руками и горестно, почти беззвучно заплакала, только плечи тряслись. Веттели стал смотреть на небо, потому что в глазах сделалось непривычно-горячо.
Появилась няня в наспех накинутой шали, наверное, следила из окна. Соседку обняла, повела в дом.
– Милый, а ты? Идёшь? С тобой всё хорошо?
– Да… Нет, – он почувствовал, что просто не в состоянии сейчас оставаться в деревне, видеть плачущую Ханни, наблюдать обычную в таких случаях траурную суету. – Нет, мне надо в школу… Я в порядке, честное слово, он мне ничего не сделал…Конечно, я дойду, куда я денусь? Если что, пусть констебль ищет меня в школе.
Больше всего на свете ему хотелось плакать и жаловаться Эмили на свою горькую жизнь. Он знал, что не будет делать ни того, ни другого, но хотя бы просто увидеть Эмили должен как можно скорее, потому что если она будет рядом, сразу станет легче.
К ней он сразу и пошёл, под предлогом возвращения баночки с мазью.
Что он, мягко говоря, «не в порядке» Эмили поняла сразу.
– Вернулся? Слава богам, я что-то волновалась… Да ты весь белый, как покойник! Ну-ка сядь! Признавайся, что случилось, ты меня сегодня просто пугаешь!
Веттели постарался небрежно отмахнуться.
– Ах, да не обращай внимания, просто небольшие неприятности, и те уже позади.
– Небольшие?! Это из-за «небольших неприятностей» ты с утра ведёшь себя как ненормальный? Берти, милый, – она взяла его за подбородок, проникновенно заглянула в глаза, – ну, мне-то ты можешь сказать, что с тобой?
И он сдался. Уткнулся ей в плечо горячим лбом. И даже всхлипнул.
– Я… я только что убил своего старого боевого товарища!
Эмили отшатнулась.
– Как?!! Чем убил?!!
Так бывает, что в минуты сильных душевных волнений человеку не удаётся правильно сформулировать вопрос или дать не него правильный ответ.
– Бальзамическим линиментом! – молвил Веттели трагически.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первой тишину нарушила Эмили.
– Ничего не понимаю! Решительно ничего! Давай с самого начала и по порядку: кого убил, как убил, за что, и собираешься ли теперь скрываться от правосудия?
Но Веттели начал с конца.
– Ну, что ты, какое правосудие! Он был уже давно мёртвым, когда я его убивал.
Трудно сказать, чем завершилась бы их содержательная беседа и как далеко бы зашли сомнения мисс Фессенден по поводу здравия рассудка мистера Веттели. К счастью, в неё мешался гринторпской констебль, робко постучавший в дверь.
– Разрешите? Мисс Фессенден, мне сказали, что мистер Веттели… Добрый день, сэр… ох, простите, – парень сообразил, что для некоторых этот день выдался совсем не добрым. – Вынужден вас побеспокоить, сэр, но могли бы вы дать показания по этому делу? Такое необычное дело, сами понимаете. Я должен всё записать. Мисс Фессенден, вы позволите, я тут у вас расположусь с бумагами? Это займёт всего несколько минут.
49 
