44 
– Ещё новость – у соседки, Ханни Пулл… От нёё муж ушёл лет пять тому назад, она вернула девичью фамилию, а то была Родрикс… – сколько Веттели помнил свою няню, она в своих рассказах никогда не умела обходиться без лишних подробностей. – Так вот, в понедельник, под вечер, её брат вернулся с войны. А ведь его считали давно убитым, и бумага о том пришла. Ошиблись, наверное, может, перепутали с кем. Ханни поначалу так рада была, а теперь плачет: брат сам не свой, на себя не похож. Видать, тяжко пришлось бедняге, совсем его жизнь поломала. Сам бледный, страшный, и ведёт себя будто помешанный: в глаза не глядит, днём на улицу ни ногой, ставни отворять не позволяет, сидит у себя в комнате, как сыч, к еде почти не притрагивается. А как солнце сядет – он из дому, и бродит, бродит где-то часами, в темноте. Окликнешь – буркнет что-то, будто незнакомый, а ведь по соседству рос. И что такое с парнем стряслось? Может, ты знаешь, тоже ведь воевал? Конечно, он, Хантер Пулл, и прежде не был душой общества, но и от людей не шарахался…
– Что?! – Веттели чуть не подавился непрожёванным куском плюшки. – Как-как его звали?!
– Хантер Доббин Пулл… А что такое, милый? На тебе лица нет! Ты… ты с ним знаком?
Знаком? О, да! Лейтенант Веттели очень хорошо знал своего капрала Пулла, каменщика из графства из Эльчестер. Мало того, он сам, лично, следил, чтобы могилу для него вырыли поглубже, чтобы не добрались до его тела хотя бы стервятники и волки – парень погиб геройски и заслужил честное погребение. А что потом с ним стряслось? Да, теперь Веттели это тоже знал. Ах, лучше бы не знать! Ах, лучше бы тело, как обычно, сожрали падальщики.
– Мы служили вместе, пока… гм… какое-то время. Мне надо его увидеть, нянюшка, я непременно должен его увидеть!
– Ну хорошо, хорошо, милый, не стоит так волноваться! – няня уж и не рада была, что завела этот разговор. – Доедай, и пойдём с тобой к Пуллам…
– Нет! Не сейчас! Сперва я должен вернуться в школу и взять там… кое-что. Я мигом!
– Какао-то, какао допей! Что за спешка?
Куда там! Он уже умчался.
«И что война делает с людьми!» – сокрушённо вздохнула миссис Феппс, глядя ему вослед.
Спешки на самом деле не было. Но Веттели мчался так, будто за ним гнались все демоны Махаджанапади и белых песков Такхемета. На душе было тошно и больно, хотелось скорее покончить с этим ужасным делом. А ещё больше хотелось, чтобы с ним покончил кто-нибудь другой. Но какой смысл мечтать о несбыточном? Нет, это было его дело, и только его. Наверное, оно – часть той кары, что каждому из них непременно придётся понести, если есть на этом свете хоть какая-то справедливость…
Хорошо, что Эмили оказалась на месте, с доктором Саргассом было бы сложнее – Веттели его побаивался из-за белого халата и строгих манер.
В медицинский кабинет для девочек Веттели влетел без стука, и уже задним числом сообразил, как безобразно поступил. Счастье ещё, что на приёме в тот момент никого не было, Эмили просто делала свои записи.
– У тебя есть бальзамический линимент? – не переведя дух, выпалил Веттели, вчера за глинтвейном они незаметно для себя перешли на «ты».
– Конечно… Господи, а что случилось? У тебя вид, как у загнанной лошади! Признавайся, ты всё-таки простудился? У тебя фурункул? Где? Показывай немедленно! – она подступила к нему с видом грозным и непреклонным, потому что знала: фурункулы чаще всего возникают в таких местах, которые обычно предпочитают не показывать никому, даже врачам, и без давления на пациента тут не обойтись.
– У меня нет фурункула, клянусь! – вскричал Веттели. – Случилось несчастье иного рода, и не со мной! Это вообще не медицинское дело. Я тебе потом всё расскажу, хорошо? Просто сейчас я должен бежать.
– Ну, хорошо, держи, – немного испуганная Эмили протянула ему склянку с бальзамом. – Учти, воняет сильно.
– В том и суть! – хотя, может быть, и не в том, а в пепле птицы феникс, но это он уже не стал уточнять.
Из «женского» крыла Веттели промчался в центральное, в гимнастический зал, по недомыслию, надеясь застать там Токслея. Конечно, не застал, в выходной-то день. Не было лейтенанта и в его комнате. На стук из соседней двери вынырнуло заспанное, недовольное лицо физика, профессора Карлайла.
– Ну что вы барабаните понапрасну, молодой человек? Коллега Токслей ещё вчера уехал в город к своему дядюшке, вернётся только во вторник, как обычно. Вы ведь, кажется, с ним приятельствуете, так могли бы уже изучить его распорядок!
44 
