очень нудно 
31 
Воздух искрился, небо было светло-голубым, и столбы белого дыма тянулись к нему, деревья стояли в шапках пушистого инея.
— Красиво! — будто угадав настроение начальника, выдохнул восхищённый Удальцев, никогда прежде в петровской столице не бывавший. — Роман Григорьевич, мы надолго здесь?
— На день. Допросим мага, и вечерним поездом обратно.
На это Тит Ардалионович ничего не сказал, но вздохнул так горестно, что Роман Григорьевич рассмеялся.
— Ну, хорошо. Сегодня допросим мага, завтра осмотрим город, и тогда уж назад, вечерним поездом. Ночуем в гостинице, я знаю неплохую.
Удальцев просиял. Настроение сделалось необыкновенно радужным, и чёрная тварь, что в эту самую минуту, невидимая, бежала за ним следом, совершенно перестала беспокоить. Захотелось разговаривать.
— Роман Григорьевич, этот маг, Контоккайнен, он, должно быть, из чухонцев? Но разве среди чухонцев водятся маги?
Ивенский пожал плечами.
— Отчего же нет? Чародеи рождаются в каждом народе. Контоккайнен этот — он, скорее всего, финн, а финны очень сведущи в колдовстве. А может быть, он и вовсе саам, — принялся фантазировать Ивенский, тема его увлекла, — так те чуть не поголовно колдуны, и женщины их — ведьмы; они умеют управлять ветрами и говорить с духами… Как думаете, Тит Ардалионович, выйдет очень бестактно, если мы его напрямую спросим, финн он, или саам?
Вопрос оказался праздным. Ничего-то им не удалось спросить у академика Контоккайнена. Ещё издали, от угла Малой Погорельской Роман Григорьевич заметил кучку зевак, столпившихся подле невысокого жёлтого особняка с эллиническим фронтоном и двумя колоннами по бокам от входа. Заметил — и сердце его упало. Он не знал ещё, кому именно принадлежит дом, но слишком хорошо знал, что означают обычно подобные скопления народу.
— ОПОЗДАЛИ! — трагически объявил он. И не ошибся.
— Убили, убили, — тихо гудела меж собой толпа. — Ах, батюшки, страсти какие, душегубство! Средь бела дня убили!
Р-р-разойди-ись! Р-р-разойди-ись! Па-а дома-ам! — грозно рычал вездесущий дворник, но его никто не слушал.
— Дорогу! — тихо приказал Роман Григорьевич, и народ послушно расступился.
Отстранив заступившего было дверь городового, Ивенский уверенно вошёл в дом. Тит Ардалионович прошмыгнул за ним, сердце его замирало. Он уже очень хорошо понимал, что именно они там должны увидеть. Однако, первым, что предстало их взорам, был не окровавленный мертвец, а наоборот, вполне живой и чрезвычайно бодрый молодой человек, годами немного старше Романа Григорьевича, но гораздо полнее его фигурой. Одет он был в длинное пальто с пелериной и меховыми каракулевыми отворотами. Под ним был виден костюм модного покроя, но в очень крупную клетку. [16]Головным убором молодого человека, не смотря на морозную погоду, была не меховая шапка, а элегантный котелок — он держал его в левой руке. Уши молодого человека ещё не успели отогреться и имели свекольный оттенок; причёска и пышные бакенбарды были особым, художественным образом всклокочены, и Роману Григорьевичу сразу пришёл на память портрет знаменитого сыщика Эжена Видока работы Габриэля Куане. Французу на портрете было лет пятьдесят, молодому человеку — вдвое меньше, зато их лица были одинаково круглы, лбы высоки, и шейные платки они завязывали одинаковым узлом.
Вид у молодого человека был чрезвычайно деловой и озабоченный.
— Это ещё что такое? Вы кто такие, господа? Отчего посторонние на месте преступления? — накинулся он одновременно на вошедших и на городового, бестолково топчущегося в завешанной шубами передней (в отличие от своего московского коллеги и товарища по несчастью, пальмирский маг частной практикой не занимался, и первый этаж его дома был жилым).
Роман Григорьевич, слегка оглушенный резкими выкриками молодого человека, поспешил представиться — коротко, без чинов, только по должности.
— А-а! — разочарованно протянул молодой человек. — Господа из столицы! — похоже, он был искренне огорчён, что ему некого больше гнать вон. — Что ж, разрешите отрекомендоваться: Листунов Иван Агафонович, титулярный советник, чиновник по особым поучениям Северопальмирской сыскной полиции, и в нашей реальности, и в описываемой полиция двух столиц не была одинакова по своей структуре) — и добавил с некоторой иронией нажимая на «о», — Ваш, так сказать, к Оллега. Желаете осмотреть место преступления, милостивые государи?
31 
