45 
Рамодин даже не поинтересовался, нет ли у Фризе возражений. Похоже в компетентности супруги он не сомневался.
Проводив гостей, Владимир с обидой подумал: «Вот тебе и Верунчик! Так хотела познакомиться с коллекцией картин — и мне словом не обмолвилась: поправились ли?»
ВЕРА ДЕЙСТВУЕТ
Вера позвонила на следующий вечер. Спросила:
— Гуляете перед сном?
Голос ее Фризе узнал сразу.
— Гуляю.
— Правильно. Здоровье надо беречь. Я вас в одиннадцать встречу. — Она повесила трубку.
«Тоже мне, конспиратор! — рассердился Владимир. — В муженька! Даже не назвала место встречи». И тут же обозвал себя оболтусом. Раз не назвала место — встретит у дома. Чего зря по телефону рассусоливать.
Все так и получилось. Выйдя из подъезда, Фризе сразу увидел Веру, медленно прогуливавшуюся рядом с соседним домом.
— Зовут вашего подозрительного исследователя Лацкий Алексей Абрамович, — доложила Рамодина. — Бумага в архив отпечатана на бланке московского Пенклуба.
— Не слабо! И подпись одного из корифеев?
— Подпись неразборчива. А цель работы в архиве — подготовка диссертации. Тема: «Князья Галицкие». Вы, Владимир Петрсвич, не из княжеского рода?
— Увы!
— А я подумала… У вас такие картины дома! До сих пор хожу под впечатлением. Ну, ладно. Отвлеклась. Этот тип заказал какие-то рукописи, но в архив больше не являлся. Я проверила заявления о кражах и утере документов за последний месяц. Один из потерпевших — Лац Алексей Aбрамович. Чего проще — приписали к Лацу три буквы, получился Лацкий. Завтра проверю указанный в анкете адрес. Могу спорить — это будет адрес лоха, у которого украли паспорт.
— На сколько спорим?
— Не берите в голову! — смутилась Вера. — Это я к слову. От Жени дурных привычек набралась. Он у меня, чуть что — сразу спорит.
— А как по части словесного портрета?
— Тут ваша знакомая права, этот псевдо-Лацкий неприметная личность. Заведующая архивом, у которой оформлялся Лацкий, тоже никаких его примет не запомнила.
— Работа на пятерку. За мной, Верунчик, шоколадные конфеты!
Ему почудилось, что в глазах Веры мелькнула насмешка.
«Черт ее знает! Может, ей не конфеты дарить надо, а бутылку какого-нибудь ликера?»
С женщинами милиционерами Фризe никогда не сотрудничал.
…Он не сразу расслышал негромкую трель телефона — на прикроватной тумбочке одновременно загремел будильник, поставленный на девять утра.
— Я слушаю
— Вы что, еще спите? — Хрипловатый сонный голос Владимира привел Веру в изумление.
— Поздно лег.
— Счастливчик! — с завистью сказала она и тут же перешла к делу. Надо было мне вчера поспорить с вами. Побывала я у Алексея Абрамовича Лаца. Это его адрес указан в анкете Лацкого. А паспорт он не терял, отдал в рэу на прописку.
— И с концами?
— Да. Я и у них побывала. Паспортистка помнит, что носила паспорт Лаца в милицию. А что было потом — у нее память отшибло. Думаю, этих господ из рэу следует потрясти. Мне не с руки — я из другой службы. А вам без разницы.
— Спасибо, Вера. Вы мне очень помогли. Да еще встали спозаранку. Чувствую себя виноватым.
— Ерунда! Так пойдете в рэу? — Она продиктовала адрес. Назвала фамилию паспортистки.
Фризе все это записал, но выяснять у чиновников отдела, каким образом исчез у них паспорт бедолаги Лаца, охоты не было. Эта тропинка вела в тупик.
СЛЕД
— Я же предупредила вас — заказанные документы принесут хранилища только через два дня! — сказала Таисия Игнатьевна, когда Фризе, едва открылись двери читального зала, сел у ее антикварного стола.
— Помню, госпожа начальница. А сейчас хотел бы с вами пошептаться.
— Пошепчитесь. — Таисия улыбнулась. Улыбка у нее получилась ослепительная, а вот шептаться она, похоже, не хотела. Ее звонкий голос прозвучал лишь на полтона ниже.
— Папка с делом Никифора Антонова все еще у директора?
Наверное, заведующая архивом ожидала, что шептаться предстоит о чем-либо внеслужебном. О поездке на Москву-реку, например. Потому что едва Фризе упомянул об Антонове, улыбку сменила гримаса скуки.
— Нет. Она у меня в сейфе. Я вам говорила — в папке нет ни одного документа.
45 
