очень нудно 
92 
– Да! – вскидывая голову, выпалил Сашка.
– Эге… И как она выглядела?
Сашка напрягся.
– Ну такая… с салатом…
– А зачем ты ее разбил?
– Да так, прикольно. Взял да и грохнул! – ляпнул Сашка, не забывая стоять между Риной и Суповной.
Рина зажмурилась, ожидая членовредительства. Однако Суповна убивать Сашку не стала, а выдохнула громкое «ха!», как лесоруб, разваливающий колуном колоду.
– Какой, к гарпиям свинячим, салат? Врать сперва научись, жених недоделанный! Ишь ты, прикольно ему! – неожиданно спокойно передразнила она, и, тяжело повернувшись, вперевалку ушла на кухню.
– Я в нее муку пересыпала! – сказала она уже в дверях. Рина благодарно стиснула «недоделанному жениху» запястье.
Дверь столовой распахнулась. Появилась Кавалерия. Она задыхалась. На щеках полыхали пятна румянца. Кажется, ей пришлось долго бежать или подниматься. Подлетела к преподавательскому столику и о чем-то негромко сказала Кузепычу и Меркурию. Меркурий остался сидеть, только откинулся немного назад. Кузепыч же вскочил. Татуированный кулак сам собой стиснулся, синие буквы вспыхнули, проступили, и теперь всякий сомневающийся мог узреть, что это именно КУЛАК, а не что-нибудь там.
– Господа! О чем они говорят? У кого русалказаряжена? – прошептал Даня.
Кирюша засуетился, закатывая рукав.
– …там же, где был при Гае. Взяли, но не успели вынести! – зазвенел из русалкираздробленный магией голос Кавалерии. – Меня больше волнует, кто и как мог в него проникнуть… перекрыть все выходы из ШНыра! Если ведьмари соберут стрекозу… – Кавалерия замолчала и повернулась.
Замешкавшийся Кирюша спрятал сияющую русалкой нерпьпод столом. Кавалерия вытянула руку и, несмотря на то, что их разделяло метров пятнадцать, Кирюша ощутил тычок в лоб. Это было предупреждение, причем очень внятное.
Кроме их столика, никто больше не подслушал разговор Кавалерии с Меркурием и Кузепычем. Да и вообще мало кто понял, что стряслось нечто из ряда вон выходящее. Завтрак продолжался. Ложки стучали о тарелки. Влад Ганич орал дурным голосом, обнаружив, что проглотил с компотом яблочного червяка из сухофруктов. Его успокаивали, убеждая, что дохлые червяки не кусаются и вообще они стерильнее мух.
Рина с Сашкой наблюдали за Кавалерией. Они видели, что она ненадолго подошла к Улу и Яре и что-то шепнула им, после чего Ул и Яра стали обходить столики, будто невзначай оглядывая сидящих.
«Проверяют, кого нет», – сообразила Рина.
За их столиком были все. Ну, или почти все. Выскользнувший из-за колонны Макар тревожно озирался и отряхивал испачканную чем-то белым куртку.
– «Макар злодейски ухмыльнулся», – сказала Рина и тотчас шепотом спросила: – Хлеб, что ли, воровал?
Макар тревожно зыркнул на нее.
– Ну… ча… типа того…
– И салатницу ты кокнул?
– Салатницу? – Макар оглянулся на свое белое плечо и понял, что отпираться бесполезно. – А, ну да! Хотел две буханки свистнуть по-культурному, а тут эта дрянь на краю стоит!.. Ша! Достали уже, скупердяи! Все у них расписано! Скоро будем гулять! – и он отчаянно махнул рукой.
* * *
Вскоре после завтрака Кавалерия собрала весь ШНыр в БША – Большой Шныровской Аудитории. Аудитория была во многих отношениях уникальной. Долгие годы Кузепыч и Кавалерия с большой любовью собирали ее с миру по нитке и с бору по сосенке. Первые четыре ряда кресел до ремонта стояли в девятипоточной аудитории первого гуманитарного корпуса МГУ, с пятого по восьмой – в малом зале консерватории, а мягкие, из особого какого-то тяжелого дерева, кресла – вообще переехали сюда из бельэтажа Большого театра. Однако сейчас стульями никто не любовался и экскурсий по аудитории не проводил. Тревожный настрой Кавалерии передался всем. Преподаватели остались внизу, у доски, на которой виднелись высохшие разводы, повторявшие стертую надпись: « С НоВыМ ГоДоМ, ШНыр!»
В последний раз они собирались здесь все вместе в начале января. Заглянув под стул, Сашка извлек пачку недопитого сока и понимающе ухмыльнулся. Дежурные не особо усердствовали: тут не пегасня. За плохую уборку БША из ШНыра не выкинут. Максимум схлопочешь пару десятков отжиманий.
– Из шныровского сейфа похищена часть живой закладки с крыльями стрекозы. Если ведьмари соберут всю закладку, это изменит ход истории! – глядя поверх очков, сказала Кавалерия. За ее спиной со скрещенными руками стоял Кузепыч и, шевеля бровями-щеточками, сурово смотрел, как по столу первого ряда ползет отчаянный чокнутый жучок.
92 
