очень нудно 
140 
– Эту бочку не трогайте, я ее специально закрыл покрепче!
– А зачем это ты ее закрыл? – с подозрением поинтересовался один из солдат.
– Объясняю! – величественно ответил Гоге. – Там напиток, изготовленный по моему собственному рецепту. Это водка, от нее пиво становится еще вкуснее. А чтобы она не выдыхалась, я никогда не открываю крышку.
– Что ж, сейчас тебе придется ее открыть!
– Какие вы несговорчивые, ребята, – проворчал Гоге, не трогаясь с места. – А что вы ищете-то?
– Тебя это не касается! Эй, вы там, ну-ка помогите нам!
Двое муниципалов подхватили бочку, вытащили ее из повозки и бросили на землю. Она развалилась, оросив растаявший снег водкой.
– Ребята, ну зачем же так! – запротестовал гражданин Гоге. – Бочка-то теперь сгодится разве что на дрова! Что я скажу гражданину Дефье? Я же не на себя работаю!
– Прости, папаша Гоге, но мы же тебе говорили, что нам велели всех обыскивать. Ты наверняка найдешь в Сюрене другую пустую бочку. Не сердись на нас, мы тоже люди подневольные. Теперь можешь ехать дальше.
Старик уже собирался тронуть лошадь, когда из дверей сторожки вышел сержант и крикнул:
– Гражданин, ты едешь в Сюрен?
– Ну да, и не в первый раз! В Сюрене самое лучшее на свете пиво! Могу и тебе привезти, если будешь хорошо себя вести.
– Тебе там больше нечего делать. Разве ты не слышал, что пивоваров из Сюрена арестовали?
Де Бац почувствовал, что сердце его пропустило удар, но он не вышел из своей роли. Его рот и глаза стали круглыми от удивления:
– Что ты говоришь? И когда же это?
– Толком я ничего не знаю, но так говорят.
– А ты уверен?
– Не слишком, да и арестовали их, видно, только что. Ты все же хочешь туда поехать?
– Точно! Надо самому взглянуть, что там творится. – Он нагнулся к уху сержанта и доверительно зашептал, обдавая его запахом перегара: – Может, ты и правду говоришь, гражданин, но я так думаю – чаны-то не могли арестовать! А вдруг там осталось кое-что для папаши Дефье и для меня? Так будет еще лучше, потому что я все получу задарма!
– Старый хитрец! Ты думаешь, в Сюрене живут такие глупцы, что не наведались на пивоварню раньше тебя?
– Кто их знает! Но ведь я могу съездить глянуть, а?
– Ладно, поезжай! – Сержант хлопнул ладонью по массивному крупу лошади. – На обратном пути расскажешь нам, что там и как.
– Вот в этом можешь не сомневаться. Спасибо, гражданин!
Повозка двинулась дальше. Де Бац достал из кармана большой клетчатый платок и вытер вспотевший лоб. Несмотря на холод, он горел, как в лихорадке.
– Все в порядке, ваше величество? – нагнувшись, спросил барон.
– Да, только... Долго мне еще так сидеть?
– Нет. Еще чуть-чуть, и я вас освобожу. Остаток пути будет более приятным.
Мальчик сидел, согнувшись, в ящике, служившем козлами папаше Гоге.
Солнце только-только появилось над горизонтом. С Сены поднимался густой туман, Марсово поле и Военную академию разглядеть было невозможно. Де Бац глубоко вдохнул напоенный влагой воздух, чтобы умерить бешеный стук своего сердца. Жан знал, что его друзей из Сюрена арестовали еще два дня назад, но не думал, что об этом уже стало известно на постах, охраняющих Париж. Слава богу, сержант, кажется, ничего не заподозрил. Барон знал, где в Сюрене искать старенькую двуколку, доставившую к морю стольких ни в чем не повинных людей, которым грозила опасность. Останется только запрячь в нее лошадь, везущую повозку с бочками, и они поедут в Пуасси, где их ждет надежное убежище и друзья. Там они проведут ночь.
На «военном совете» с Кортеем и Питу они решили, что гражданин Гоге дальше не поедет. В двуколке займет место добродушный крестьянин из Нормандии, папаша Морель, чья единственная дочь недавно умерла в Пуасси, оставив старику-отцу внучку, у которой «болезнь кожи». Об этом будут свидетельствовать красные пятна на лице ребенка, которые, по их расчетам, должны отпугнуть любопытных. Ну, а тем, кто не побежит от них со всех ног, папаша Морель расскажет со слезами на глазах, что для внучки остается только одна надежда – приложиться к целительному камню недалеко от Авранша. Де Бац хорошо знал людей и полагал, что у него все должно получиться...
Было 21 января 1794 года. Ровно год назад в это же самое время короля Франции везли в закрытой карете к эшафоту. И вот теперь сын Людовика XVI и Марии-Антуанетты ехал на повозке с пивными бочками по берегу реки в густом тумане и не предполагал, что таким же туманом покрыто и его будущее...
140 
