очень нудно 
39 
- Сколько угодно времени. – Внезапно Адам отодвинулся, хотя руки его продолжали обнимать ее, когда он тихо сказал ей в ухо. – Мистер Шторм направляется сюда, мисс Стресс. Что ты хочешь, чтобы я сделал – остался или ушел?
Алина высвободилась из его объятий. – Иди, - прошептала она. – Я справлюсь с ним сама.
- Мы сделаем из этого эпиграф, - поддразнил Адам и прошелся губами по ее щеке. – Удачи, милая. Если понадоблюсь, кричи.
- Ты не хочешь познакомиться с ним перед уходом? – спросила она.
- О, Господи, нет. Сражайтесь со своими драконами, миледи, - сказал он и с усмешкой оставил ее.
Алина подняла глаза с места на скамейке, когда Маккенна медленно подошел к ней, его мрачное присутствие накрыло ее словно тень. То, как Адам назвал Маккенну было не совсем верным – он был скорее похож на дьявола, чем на дракона, чтобы завершить образ не хватало лишь трезубца. Высокий, мрачный дьявол с горящими глазами, заключенный в клетку черного и белого. У нее в буквальном смысле перехватило дыхание. Алина была поражена своим неуправляемым желанием к нему прикоснуться. Это было чувство из ее юности, дикое, головокружительное волнение, которое она так и не смогла забыть. – Маккенна, - сказала она едва дыша. – Добрый вечер.
Он остановился перед ней и пристально посмотрел на дверь, через которую только что вышел Адам. – Кто это был? – спросил он, хотя она подозревала, что ему это уже известно.
- Лорд Сэндридж, - пробормотала она. – Очень хороший друг.
- Всего лишь друг?
Десять минут назад Алина бы без колебаний ответила «да». Сейчас же, в свете предложения, сделанного Адамом, она внимательно обдумала вопрос. – Он хочет на мне жениться, - призналась она.
Выражение лица Маккенны оставалось абсолютно спокойным, но в глазах его вспыхнул странный огонек. – И ты согласишься?
Алина посмотрела на него - он стоял прямо перед ней, наполовину в тени, наполовину–на свету, и она почувствовала перемены, происходящие в ее теле, кожа ее загорелась под синим шелком, соски затвердели. Грудь и живот вдруг наполнились теплом, словно кто-то согрел их дыханием. – Возможно, - услышала она свой шепот.
Маккенна подошел к ней, протянув руку в молчаливом приказе. Она позволила ему помочь ей подняться и почувствовала, как его длинные пальцы обхватили ее затянутое в перчатку запястье, как раз под плетеным кольцом из белых бутонов роз. Ее запястье оставалось мягким и уступчивым в его хватке. Она почувствовала, как ее сердце тут же сжалось, когда его большой палец скользнул по ее ладони. Их руки были в перчатках, и все же одного только движения его пальцев оказалось достаточно, чтобы ее пульс пустился вскачь.
- Маккенна, - тихо сказала она, - почему ты не предупредил меня заранее о том, что возвращаешься в Стоуни Кросс так неожиданно?
- Я не думал, что для тебя имеет какое-то значение, приеду я или нет.
Как ловко он сказал очевидную ложь. Любой бы поверил ему, кроме нее. Не имеет значения? – подумала она словно на грани между болью и горьким смехом. Сколько дождливых дней и одиноких ночей она провела в тоске по нему. В лихорадочном бреду на пороге смерти она повторяла его имя, молилась, чтобы он пришел, мечтала, чтобы он обнимал ее, пока она спит. – Конечно, имеет, - сказала она с натянутой веселостью, отталкивая воспоминания. – Когда-то мы были друзьями, в конце концов.
- Друзьями, - повторил он без интонации.
Очень осторожно Алина высвободила свое запястье из его пальцев. – Ну да. Очень хорошими друзьями. И я так часто думала, что же с тобой стало, после того как ты уехал.
- Теперь ты знаешь. – Его лицо было холодным и спокойным. - Я тоже думал… что случилось с тобой, после того как меня послали в Бристоль? Я слышал, как кто-то упомянул о болезни…
- Давай не будем говорить о моем прошлом, - перебила Алина с нетерпеливым, уничижительным смешком. – Оно довольно скучное, уверяю тебя. Мне гораздо более интересно узнать о тебе. Расскажи мне все. Начни с момента, когда ты впервые высадился в Нью-Йорке.
Поддельное восхищение в ее взгляде, казалось, позабавило Маккенну, как будто он каким-то образом догадался, что она решила держать его на расстоянии, флиртуя с ним, и все же избегая возможности обсудить что-нибудь важное. – Это разговор не для бального зала.
- О, тогда это разговор для гостиной? Разговор для игровой комнаты? Нет? Боже, должно быть, он и в самом деле ужасен. Давай выйдем на улицу. К конюшням. Лошадям будет очень интересно послушать твою историю и вряд ли они станут сплетничать.
39 
