очень нудно 
123 
— Мне даже немного жаль, что его придется убить… Янгхаар замечательный любовник.
Пиркко подается вперед, жадно вглядываясь в мое лицо.
А я… я отворачиваюсь и вдыхаю сладкий яблочный аромат.
Ложусь на солому.
Сворачиваюсь комком, сжимая яблоко в руках. Мне хочется есть, но тогда у меня не останется солнца, которое защитит от жестоких слов Пиркко. Закрывать глаза нельзя, но я закрываю. И морщусь от боли. Это не сон — полудрема. В ней медная кожа Янгара касается белой — моей сестры. Ее голова запрокинута, губы приоткрыты, и на шее узором вьется нить жилы. Сердце Пиркко грохочет.
И я изнываю от желания вырвать его.
И то, второе, предавшее, тоже.
В полусне я удивляюсь собственному желанию остаться человеком.
Кого ради?
Тем, кто приходит на задний двор, нужно чудовище. Их много, а я одна. И быть может, именно они правы в своем желании?
Солнечного яблока слишком мало, чтобы удержаться на краю. И голод пробуждает, я переворачиваюсь на бок, касаюсь куска печени, почерневшего, в запекшейся крови, от которой исходит дурманящий аромат. Мне противно прикасаться к этому куску, но…
Беру в руку.
Обнюхиваю.
Зажмуриваюсь, чтобы не видеть. И подношу к губам, почти решаюсь попробовать.
— Не делай этого, — говорят мне.
Его я сразу не узнала. Темно уже. И Олли сроднился с темнотой. Прежде он ходил, гордо расправив плечи, не замечая никого и ничего вокруг, а ныне превратился в сгорбленную тень, одну из многих в отцовском дворе.
— Не делай этого, Аану, — повторил Олли. — Не позволяй им сломать себя.
Он оглянулся в темноту и, сунув руки под петлю ошейника, болезненно скривился.
— Здравствуй, — я разжала пальцы, позволяя куску выпасть. И подняв пук соломы принялась тереть ладонь, счищая запекшуюся коровью кровь.
Что еще сказать?
Что я рада его видеть? Или что мне жаль видеть его таким?
Не рада и не жаль.
Молчали оба. Долго? Как показалось — да. Но Олли тряхнул головой и решительно шагнул к клетке. Он подошел вплотную и, коснувшись прутьев, пробормотал:
— Все стало иначе, да?
Да.
Я — нежить. Он — раб. И оба — позор рода Ину.
— Ты… не боишься?
— Чего? — он сжал прут и дернул, пробуя на прочность. — Ты пока никого не убила. А если вдруг, то… невелика беда.
— Не выломаешь.
— Пожалуй, — согласился Олли, запуская руку в темные волосы, обрезанные короткими прядями. — Ключ у отца, да?
— Да.
Он похудел. И взгляд стал… диковатым, что ли?
— Я попробую без ключа. Завтра.
Олли вытащил из-за пазухи пару сухих лепешек и кусок козьего сыра.
— Возьми.
Его рука пролезла между прутьями клетки, и я, приняв неожиданный подарок, коснулась пальцев.
— Не убегай, — Олли сжал мою ладонь, осторожно, точно опасаясь причинить вред. — Посидишь со мной?
Он опустился на колени возле клетки. И я ответила:
— Посижу.
Мы оба рассмеялись, поняв нелепость его просьбы и моего же ответа. Странно как… раньше я была никем, а Олли…
— Отсюда все иначе выглядит, — он разглядывал мою руку, и большой палец его нежно гладил мою ладонь. — Как-то так вышло, что… знаешь, я думал, отец меня сразу убьет.
— Как ты…
— Оказался здесь? — Олли прижался лбом к прутьям клетки. — Жил здесь, когда дом принадлежал Янгару. По-моему, твой муж не знал, что со мной делать.
— И ты?
— Просто жил. Злился вот за это, — он указал на ошейник. — Искал способ отомстить… дурак, да?
Не знаю. Мне ли его судить?
Я помнила Олли совсем иным. И в человеке, который пытался дыханием отогреть замерзшие мои пальцы, мало что осталось от прежнего моего брата.
— А потом дом и прочее… имущество отошли отцу.
Его губы болезненно дрогнули.
Имущество.
— Тогда-то я и понял, что значит — быть рабом. Рабы не играют с хозяевами в нарды. Не спят до полудня. Не напиваются вином из жалости к себе. Не дерзят… слишком дерзких рабов порют. А если порка не помогает, то садят в колодки.
Он отвернулся, скрывая от меня выражение глаз, но я все равно ощутила его боль.
— А еще у рабов нет семьи.
У меня получилось дотянуться до жестких темных волос.
— Я знал, что отец от меня откажется. Если бы решил убить, я бы не сопротивлялся. Но он даже не глянул в мою сторону. Для него я уже умер. Но остальные… Якки… Талли… я ведь когда-то учил Талли с лодкой управляться. И в море впервые он на моем корабле вышел. И… и это вдруг стало не важно.
123 
