очень нудно 
127 
Талли Ину оседлал колоду и с задумчивым видом расковыривал трещину в ней. Узкие руки его были тонки, но рукоять ножа держали цепко.
— Меня ждешь? — поинтересовался Янгар.
— Тебя жду, — Талли нож выронил, но коснуться земли не позволил, подхватил на лету и в ножны вернул. Красуется.
— Не боишься?
Молод. И нагл.
Но не настолько, чтобы не осознавать опасности или полагать, что белая тряпка, которой он перевязал плечо, будет иметь для Янгара значение. Нет, не по собственному желанию Талли появился у Белой башни.
— Не боюсь, — Талли отбросил за спину косу, перевитую алой нарядной лентой. — У меня к тебе слово.
Он дернул хвост тряпки и, поднявшись, заговорил:
— Моя сестра…
…сестра?
…не Ерхо Ину, но сладкоголосая птичка с синими глазами, с губами, полными яда?
— …предлагает тебе сделку. Ей нужна Печать.
— Ей?
Янгар сделал шаг.
— Да, — Талли не попятился, лишь подбородок задрал. И в глаза глядит смело, с вызовом.
— Зачем?
Синие глаза… у них у всех синие глаза, только Аану боги наградили зеленью.
— Зря спрашиваю?
Мальчишка хмурится, и губу нижнюю оттопыривает, отчего детское личико приобретает выражение капризное.
— Зря, — Янгар остановился в шаге от сына Ину. И тот не выдержал, отшатнулся, отступил, положив ладонь на рукоять ножа. — Все ведь просто. Она не мужу собирается услужить… и не отцу…
…Ерхо Ину удивился бы, узнав об этой встрече.
— Она беспокоится о себе. Верно? Так молода… так красива… все ей это говорили.
…огненные мошки плясали в глазах.
— И ей страшно потерять эту красоту. А время беспощадно ко всем… что она тебе обещала?
…уж не трон ли Оленьего города?
Или скорее уж место по правую руку мудрой кейне, которая будет править после смерти мужа. Ему недолго осталось.
— Ты отдашь печать сестре, — повторил Талли, пытаясь вернуть утерянную маску насмешливого безразличия.
— А что взамен?
— Взамен… она поможет тебе стать кёнигом.
Приманка для глупца.
— Подумай, Янгар, — Талли вдруг поверил, что предложение это будет принято и, оправившись от страха, вцепился в рукав. — Хорошо подумай. Вилхо скоро умрет…
…и Пиркко достанется Оленья корона, слишком тяжелая для женщины.
Советники потребуют от нее выйти замуж.
И передать власть супругу, ибо таков закон.
— …ты получишь все.
Корону из золота. Неудобный трон. И ненужную женщину.
— Нет.
Мальчишка нахмурился. В его представлении только глупец мог отказаться от подобной чести.
— Но я готов расстаться с Печатью, — Янгар развязал кошель и вытряхнул ее на ладонь. — Вот она. Передай сестре, что власть она пусть себе оставит. А мне нужны моя жена и мой враг.
— Ты…
— Я все равно приду за ними, — добавил Янгар и, спрятав Печать, поинтересовался: — Ты верхом?
Конечно.
Вороной жеребец был хорош, и заводной не хуже.
— Стой! — Талли попытался перехватить поводья. — Ты не понимаешь! Она все равно не отпустит тебя! Пиркко получает то, чего хочет. И лучше, если ты сам к ней придешь.
Он отшатнулся, и плеть обожгла белые пальцы.
И Талли отпрыгнул, тряся раненой рукой.
Захрапел жеребец. И дорога сама нырнула под копыта. Весенний ветер коснулся щеки, словно погладил, успокаивая: есть еще время.
Успеешь вернуться, Янгхаар Каапо.
Глава 43. Новые обстоятельства
На балкончике сквозило, и Вилхо кутался в меха, пытаясь согреться. Все-таки сыро весной. Зябко. И не спасают ни тяжелые соболиные одеяло, ни бронзовые жаровни на узорчатых ножках, в которых трепещет яркое пламя, ни горячее, сдобренное травами вино.
Мерзнут ноги, завернутые в несколько пуховых платков, укутанные толстой медвежьей шкурой. И нагретые камни, которые рабы подкладывают под пятки, спасают лишь ненадолго.
Руки вот окоченели.
Их мнут, растирают.
И Вилхо, почти не морщась, терпит небрежные прикосновения.
Уйти бы… не видеть ни низкого серого неба, которое набрякло, готовое разродиться новым дождем, ни солнца, чей тусклый свет раздражает глаза, ни города, раскинувшегося под ногам. Грязные дома, тесные улочки, заполоненные людьми. Пестрое пятно — рынок.
И воняет же, воняет… от запахов вновь начинается мигрень, и Вилхо поддается ей, оседает в мягком удобном кресле. А жена торопливо подушки подкладывает…
127 
