Последние отзывы

  144  

Но тянется, все еще тянется.

— Ты не спишь? — шепот Таннис, и мягкие губы ее касаются шеи. Она, словно вдруг вспомнив о приличиях, пытается отстраниться.

— Не сплю.

Не позволит. Прижимает крепче.

— Лежи смирно. Вдвоем теплей.

Она горячая и мягкая, правда, воняет подземным грибом, и с каждой минутой вонь эта крепнет. Но и сам Кейрен вряд ли пахнет много лучше. Странно, что у него вообще нюх не отбило.

— А… а если у нас не получится выбраться?

Таннис дрожит и, кажется, сама не замечает этой дрожи.

— Выйдет.

Кейрен старается говорить уверенно, но она чувствует ложь и хмыкает.

— Ты сам в это не веришь.

— Просто я невезучий.

— Слушай, — ей все-таки не лежится спокойно, ерзает, пытаясь перевернуться на спину, но тут же шипит, верно, острые камни пробивают и кожанку, и толстый свитер. Под свитером у нее разношенная и очень мягкая рубашка, а под нею — кожа, горячая, влажноватая. — Можно личный вопрос?

— Я не женат.

Она замирает и отворачивается.

Ну да, не женат, хотя… отец заговаривал, что следовало бы. И матушка не единожды намекала, однако Кейрен предпочитал намеки не слышать. Арнлог вот женился… и Лиулфр… Фолки опять же помолвлен, а матушке все неймется.

Шестеро внуков ей мало…

Или просто свадьбы устраивать понравилось?

Но нет, Кейрен не собирался в ближайшем будущем связывать себя обязательствами.

— Да я не о том, — Таннис все же перевернулась на другой бок, пожаловавшись, — рука затекла.

— Эта?

Он нашел ее руку и принялся растирать.

— Так вот, я про другое хотела… куда у тебя хвост девается?

— Что?

От такого вопроса Кейрен опешил, Таннис же, приподнявшись на локте, объяснила.

— Ну, когда ты собака…

— Пес…

— Пес, — послушно исправилась она, — у тебя хвост есть. С кисточкой.

О да, сколько он из-за этой кисточки насмешек вытерпел, как-то даже обгрызть пытался, но не вышло.

— Есть, — осторожно согласился Кейрен.

— Так вот, что я думала. Ну с ногами оно понятно, ноги они ноги и есть. С руками тоже. С головой. А вот с хвостом… откуда он берется?

— Не знаю. Я как-то вот не задумывался.

— Жаль…

Таннис замолчала, правда, молчание длилось недолго.

— Слушай… а зачем он вообще нужен?

— Хвост? — на всякий случай уточнил Кейрен.

— Ага…

— Если у меня, то… — он вздохнул и признался. — Для красоты. На самом деле он другим быть должен. Хвост — тоже оружие. Как плеть или вроде того. Райдо, наш средний, ударом хвоста полено перешибить способен…

…был способен.

Кейрен соврал, сказав, что шрамов не осталось.

Остались. В последний раз, когда он видел брата, то не узнал. Красавец Райдо превратился в… существо с потухшим каким-то безразличным взглядом. Белая лоснящаяся кожа, неестественная, точно воском натертая, натянутая на скулах. И сами скулы торчат, кажется, что сквозь эту кожу проглядывает синеватая кость. Рубцы опять же. Толстые. Красные. Они не разглаживались, но то и дело вскрывались, выпуская порцию черной, отравленной разрыв-цветами крови.

Райдо ходил очень медленно, по-стариковски сгорбившись. Он опирался на трость и шоркал ногами, словно боялся, что если оторвет их от пола, то не удержится, рухнет.

Однажды и рухнул, промахнувшись мимо ступени.

И когда Кейрен подал руку, пытаясь помочь, глянул так, что… показалось, ударит. А Райдо лишь оскалился и проворчал:

— Спасибо, младшенький…

Он и разговаривал мало, когда нельзя было молчать, отвечая на вопросы скупо, раздраженно. Время от времени на теле его вырастала очередная шишка, и в доме появлялся хирург. Тот ли, что некогда спас Кейрена? Другой ли? Седой и строгий в черном костюме с белым воротничком, с длинными узкими ладонями и пальцами, которые казались неестественно гибкими, будто вовсе лишенными суставов. Хирург поднимался наверх, и матушка оставалась в гостиной, приказывала подать чай, но к нему не притрагивалась, замирала, вслушиваясь в то, что происходит где-то в доме.

Наверх несли таз и медный чайник с кипятком, чистые повязки, проглаженные с двух сторон — матушка лично следила за тем, чтобы приказы врача выполнялись со всем возможным тщанием. Туда же поднимался адъютант, совсем еще мальчишка, но рядом с ним мальчишкой Кейрен ощущал себя.

  144